Город помнил то время, когда lond означало "дикий" и римляне еще не пришли строить пирс в разливе Тамессы и Уолбрука. Время, когда еще не было улиц и в окружавших поселение лесах на гаэльском говорили чаще, чем на пришлой в этих землях латыни.
Город помнил поклонение старым богам, вырос из этой крови, принял цивилизацию как принимают лекарство или наркотик — с неизбежным смирением, с жаждой забрать еще. Вырос в Лондониум, Лондон. Стал совершенно другим.
Город был прежним, перекрестьем улиц Сохо, заводью русалок у Шепард Буш, сплавом контрабанды у Ноттинг Хилл Гейт — город ждал его сотни лет по другую сторону Тумана, город больше им не принадлежал.
Но забитые и потерянные, запутавшиеся, маленькие люди еще были его народом.
Мальчишка играет в шар на веревке. Веревка раскручивается с мерным рычанием, шар отлетает и вновь выпущенным ядром прыгает ему в ладонь. "Хрррр" веревки и сочный шлепок в сердцевину ладони. Свет фонаря выхватывает только острый подбородок и худощавую скулу с белесым следом пореза.
— Нет-нет, пожалуйста, — голос ее дрожит, она захлебывается шепотом и страхом, девчонка гнется, ломается, вжимаясь в стену — прочь от насильника-отчима, пригвоздившего ее к стене.
"Хрррр" раскручивает шар веревку. С хлюпающим чавканьем врезается на всей скорости и пробивает мужчине впадину под затылком. Джон Смит застывает, глядя на падчерицу расширившимися глазами, и грузно оседает на ней, чтобы после свалиться к ее ногам.
Она смотрит и еще не верит. Поднимает взгляд и смотрит на того, кто все закончил со смесью ужаса, благодарности и новой волны страха.
— Питер, — он протягивает ладонь трехсотретьему потомку из рода Айрмед, — ты можешь звать меня Питер, — у мальчишки смеющийся взгляд хулигана, только завершившего славную шалость.
Все шло хорошо, с кровным братом девчонки ждала неожиданная помеха.
Его приемные родители были добры, не нарушали закон, не топили неудовлетворенность в вине и недолюбленность своими матерьми не убивали, разрушая других, в том числе своего ребенка.
Добропорядочные и правильные до скрежета зубовного поселенцы славного города Лондона. Не подберешься.
Пока за мальчишкой не увязалась тень. Тень, которую даже Мабон, порой не мог поймать, различить.
Но только не в тот зимний вечер, когда яркий воздушный шарик завис ровно у подоконника второго этажа.
В старой печной трубе, служившей ныне ничем иным как рудиментом дымохода, что-то оглушительно загрохотало и отвлекло мальчишку уже готового шагнуть за стену. Шарик проткнула пущенная из дудочки хвойная игла.
Тень успел повести головой в поисках, посмевшего влезть не в свое дело, возможно, даже его увидеть. Но Питер не собирался знакомиться, не так рано. Происки тени могли пойти на пользу его собственным планам.

[NIC]Abbey (Abbadon) Malleus[/NIC][SGN]-[/SGN][STA]the Beast[/STA]

fallulah - give us a little love

Магнитная кассета раскручивает пленку, заматывая ее на второе колесико. Голос - в ноты железа, снова и снова, вгрызаясь мозг. На неизвестном водителю языке. Так что машину он ведет, не сознавая, что делает, глядя прямо перед собой. Пока зрачки заполняет расплавленной тьмой. Они вписали слова призыва в потрясающее по простоте своей человеческое изобретение. Их маленькая шалость. Все, что был доступно им в пространстве без времени и без конца, мелкие шалости в мире, отданном людям. Шалости, творимые, стоило натянуть на себя их же кожу. Казалось, она чесалась, горела на них, стоило оболочке попытаться заточить в себя то, что никогда не было в ней рождено. Не сотворено было Им для этого служения.

Водитель доезжает до школы, выходит из машины, достает из багажника автомат и расстреливает всех, кого застает в классе на первом этаже. Тьма уходит из глаз его волной в неспокойном море. Мужчина опускает взгляд на крепежи металла и пластика в своих руках. Вновь поднимает его. Чтобы услышать крик. Дикий, раздирающий душу вопль. Учительницы с простреленным боком, зажимающей уши ладонями. Мужчина падает на колени.

В тот час Аввадон, в миру малышка Эбби Малеус, вплетает тонкие пальчики в темные волосы мужчины на ступенях церкви, глядя на огни закатного города перед собой. И когти вспарывают ее бедро, вырывая привычный гортанный стон. Напоминая, кто он. Серафим, отлученный от света Его. Мириады жизней спустя все еще Серафим. Сотворенный тем, кто войско Его поведет и имя ему будет смерть. Сотворенный зверем и сброшенный наземь. За тех, кто Ему оказался дороже их.
Люц играет с Ним, Люцифер ухмыляется, строит гримасы, Люц делает ставки, передвигая фигуры, пока сам же не опрокинет доску.
Они же все чувствуют только боль. Почти человеческую боль от предательства безграничности их любви. К Нему, единственному и сущему.
Слушает. Равнодушно жмет хрупкими худенькими плечами, так, что не будь теплого ворса пальто, косточки резались бы сквозь кожу. Ветер бьет короткими светлыми прядями по лицу. Их игрища, медиум - их с Люцем игра. Его же, Аввадона дело, море. И море оближет ступни, море накроет их с головой. Если только по собственной воле к ним не придут они сами.
***
Они двигаются в одном, несбиваемом ни на секунду ритме. Он двигается к ней, с ней, в ней. Крепче вбиваясь меж разведенных ног хрупкой блондинки, оплетающей мужчину ногами, запрокидывающей голову, подставляя горло его губам. Поцелуям, печатям, укусам.
Вот они, Твои дети, драгоценные Божьи твари. Вот Любовь твоя, всепрощающая. То, чего все они лишены, по чему Он их обрек тосковать. Каждый прожитый миг, сознавая, что конец всему не наступит. Не без Его воли.
Эбби вплетает пальцы у затылка мужчины, к себе запрокидывая его лицо. Зрачки его закрывает тьмой. Медленно, неотвратимо.
Пока человек не падает к ее ногам. К ее босым ступням с ровными розовыми пластинами крохотных ногтей.

Ангелам тоже нужна личина, а в сей благословенной стране у каждой личины, как известно, есть паспорт. Ангельские паспорта выдает тот, в кого она изволила только что призвать полукровку. Люц бы поморщился, просил бы играть чуть тоньше. Люц был ее костью в узком девичьем горле. В теле, в котором он заперт уже без малого год. Человеческий год. В этих созданиях время идет так медленно.
Склоняется к поверженному к ногам.
Зарываясь пальцами в волосы мужчины у загривка шепчет на ухо ему любовно. Слов не разобрать.
Ибо всех коснется чума Господня. Всех кроме святых. И все они явятся на суд Его.

Но будет сначала море. Море "ангельской" крови или человеческой. Тут уж слуги, оставшиеся при нем, решат для себя сами.
Пластинок становится все больше. Они множатся в адской человеческой машине, наматывается магнитная лента на колесики.
Больше людей выйдут на улицы и метнут нож в продавщицу овощей за прилавком, разрежут горло малышу, играющему на детском площадке, прострелят череп собственному мужу. Одновременно, сразу, их будет много. Они не будут больше скрываться.
Когда придет время. Их время наступит скоро.
- И поведу тебя в Иосафатову долину, - шепчет герцог ада, полвечности в отставке Божий Серафим.

ИЩУ ХИТРУЮ БЕСТИЮ ^{200 лет}
______ лиса патрикеевна

Rebecca Ferguson
ОПИСАНИЕ:
Ищу Лису, рыжую, безумную и опасную.
Ищу ту самую «третью сторону», которая должна стать нашим общим врагом, но пока становится только на пути к достижению целей. Ищу Лису, которая будет разыскивать Стрибога, точнее его силу, чтобы воскресить своего брата-человека. Сложная и кошмарная история недо-любви, закончившаяся трагично и печально.
Я бы сказал, что это было помешательство, Лиса бы сказала, что это было доверие, человек уже ничего не расскажет. Ищет она и днем и ночью, не покладая рук, используя все семы и всех, кто попадается под руку.
Могу помочь.
Как верное, древнее зло, правда, могу помочь!
В меру собственных сил, в меру собственного желания. Мне нужна «третья сторона», чтобы было на что отвлечь наше добро и порядок. Мне нужны существа, которые будут идти по головам выполняя собственные цели и предназначение.

Лиса обладает яблочком, дарующим вечную молодость. Это к теме артефактов, но это важно. Так вот, яблочко — это не так просто и не так покладисто, как кажется. За ним тоже ведется охота, потому что говорят, что с помощью этого яблочка, можно воскресить не одного бога, а всех.

В общем Лисонька, вливайся.
_______дополнительно:
Предлагаю много всего и сразу, предлагаю сюжетно дружить, возможно, на почве общих поисков сойтись. Могу предать, могу подставить, могу помочь, как душеньке будет угодно. (Нам нужно больше лис!)
Внешность менябельна если что.