Это, конечно, было смешно. Сам факт, что Люцифер будет заниматься вопросом убитого василиска вместе с ним. Михаил знал хорошо это его "заниматься вместе" - всю душу вытрясет, мозги чайной ложкой выест, плешь тоже проест, это же Люцифер. Ему и раньше в такой науке не было равных, а уже за века он скил прокачал до высшего уровня и переплюнул сам себя, а ведь Гавриил всегда говорил, что конкретно им с Михаилом болтать с софистами и вовсе противопоказано, это ведет к глобальным катастрофам. Архистратиг с ним соглашался, дожевывая мороженое - вернейший способ Гаврюши выговориться брату, чтоб тот не возразил. Но желание выговориться и вообще поговорить "много" у того возникало так мало и так редко, что вполне хватало одного рожка раз в парочку лет.

Но тут вообще была иная ситуация - вступая в СБС, они как бы оставляли личные разногласия за спиной, более того, Михаил не хотел, чтоб кто-то их касался и вообще лез в это все, хотя все и так были в курсе. Они же смотрели сериалы, читали книжки и слэшные фанфики по супернатуралам. Этого вполне хватало, чтоб понять, что у Люца с Михаилом, мягко говоря, напряженка. Но дальше шел вопрос выдержки и дела, которое превыше каких бы то ни было терок. СБС предполагал, что работать могут сразу несколько его членов над одним вопросом, более того, считали, что так эффективнее и объективнее. Михаил был согласен, хоть в его случае он и заменял одним собой стандартный набор бойцов команды оперативного вмешательства.
- Но мы сразу обрисуем правила, - Михаил аккуратно по стопкам и папкам складывал бумаги на столе, потому что никогда не оставлял за собой бардак. Он снял нимб, что светился над головой, открыл ящик и закинул его туда. Полежит на верхней полке, не запылится, - ты максимально много молчишь и не мешаешь мне. Не лезешь под руку и стараешься произносить как можно меньше слов.

Разумеется, он не верил, что Люцифер в принципе был способен молчать. Это было его персональное проклятье. Вообще, если бы он молчал, то не оказался бы не то что убит Михаилом в том веке, а и вовсе бы никто его не низверг. Хотя тогда бы, конечно, у денницы было куда меньше поводов пожалеть себя и объявить таким обиженным и оскорбленным братом со светлыми идеями. В последнее время в моду вновь вошла мизантропия и такой вот образ Падшего импонировал людям. Они тянулись ко тьме, к демоническому, к идее массового геноцида, но начинали ныть, когда мочили свои ботиночки под проливным дождем или мучались насморком. Как же неистово Михаил молился о спасении душ этих юных детишек с их неокрепшими умами!
- Сейчас осмотрим место преступления, потом заберем тело, - правильнее было бы сказать "выкрадем", но Михаил предпочел забирать, - пока что нужна официальная версия. Обвиним мистификаторов в попытке пиара. Скажем всем, что это был просто труп собаки.
Они встретились взглядами. Михаил все понял. Поправился.
- Труп стремной собаки, - они все еще смотрели друг на друга, не моргая, - труп. Стремной. Сутулой. Собаки. Зачем ты вообще собрался со мной туда идти? Тебе нечем заняться?

Михаил по стопкам раскладывал листы на столе, сообщая свою версию событий Люциферу и чувствую, что с каждой секундой продолжающегося смеха, он начинает злиться на демонического брата. Смеялся тот так искренне и заливисто, что хотелось зло ему в лицо бросить, что только смеяться он искренне и может. Но архангел смолчал, как обычно дуясь по своим личным причинам на того, что некогда носил имя Самаэль.

- Я же сказал, что тебе нужно молчать, а ты уже нарушаешь все правила. Да, это сутулая собака, и в это поверят все. Твоими стараниями. А если не поверят, то придется разыграть над центром Дублина сцену низвержения дьявола в ад с реальным инвентарем, чтоб все забыли про Василиска. И тебе придется поучаствовать. В качестве дьявола.
После такого Люцифер просто обязан был его обвинить в давлении и угрозах, но это был Люцифер, если он хотел обвинить, то мог сделать это в любой момент и по любому поводу, даже самому несущественному, что тут говорить. Такова уж была его сущность, Михаила иногда подмывало спросить, точно ли не он той змеей к Еве подполз с непристойными предложениями.

- Мог выбрать что-нибудь более медийное и имеющее вес в информационном поле, чем Красный Крест, тогда бы проблем с сутулой собакой в теле василиска проблем было бы меньше, - Михаил вздернул подбородок, задетый до глубины души веселым и заливистым смехом брата, потому что ну как тот мог вообще? Архистратиг понимал, что работы у них не получится. В основном серия переругиваний.
Михаил даже не успел снять очки, которые надевал на каждое собрание Совета, чтоб выглядеть еще более серьезно, чем он был, хотя Рафаил просто советовал ставить на соседний стул свой меч, дескать, тот есть продолжение архангельской руки, а как его часть - тоже имеет право голоса. Причем весомое такое право. Стоило задуматься.

- И ты мне жена что ли, дорогим звать? - Михаил посмотрел на ладонь на своей руке, потому что был очень наблюдательным и не мог пропустить подобные жесты мимо. Всякий раз, когда Люцифер пытался обратиться к нему как-то как будто ласково, касался его или его крыльев, говорил медовым, певучим голосом, завораживающим слух и по сей день, будто они снова в саду, и он снова смотрит на красивейшего из братьев, чей облик излучает живительный свет, Михаилу казалось, будто тот пытается его обмануть. Пытается отвлечь внимание и бдительность, пытается сделать вид, что как бы ничего не произошло. Что не он, Люцифер, решил наплевать на все и оставить их всех, в самом деле, должен же он был понимать, что Отец никогда не оставит его дерзость просто так. Но все равно решил. А ведь мог быть с ними. Так зачем он теперь говорит такие слова, трогает его руки, когда раньше даже не смотрел в его сторону в Райском Саду, предпочитая других братьев, что забрал с собой, падая вниз?

- Сначала забираем тело, - строго сказал архангел, хватая, наконец, Люцифера за оба плеча и придавливая к стене всем своим телом, чтоб тот, наконец, перестал суетиться. Больно подозрительно себя вел, как будто дохлых василисков в жизни не видел, а это его давняя мечта. Но вроде бы такой напор Михаила его немного успокоил, во всяком случае, дергаться и ерзать перестал. Но оно и  понятно, архистратиг был мальчиком немаленьким. Не таким немаленьким, как Рафаил, но даже побольше Уриила.
Он распахнул крылья, махнул ими коротко и быстро, и пространство вокруг поменялось, перемещая их двоих в стены морга. В нос тут же ударил специфический запах таких мест.
- Будем каждое помещение проверять, или у тебя более конкретная информация? - Михаил, наконец, отстранился, давая брату свободу.

То, как говорил с ним Люцифер, светоч очей всего Райского Сада и персонально Михаила сколько-то веков назад, создавало впечатление, будто это он сам больше нервничает, чем пытается заставить не нервничать другого. Архистратиг обычно подобные ощущения не испытывал, он просто сразу злился и гневался, иногда даже без разбора.
Рафаил вот его спрашивал, дескать, зачем ты, брат, спалил целый бордель, там же проститутки были, живые! Михаил, конечно, горевал и страдал, а потом заявлял, что проститутки те умерли как мученицы, потому все грехи им отпущены, и попадут они в рай. И тут уже нельзя было не согласиться, что деяния архистратига шли во благо бессмертных женских душ.
Почему он адресом ошибся, архангел не понял. У него было чувство, что Люцифер просто решил показать ему свои крылья - зрелище, которое било по Михаилу похуже, чем меч Самаэля, который тоже был одним из Воинства и бил наравне со всеми, - и переместил из одного крыла морга в другой.

- Какой еще Льюис?! - Михаил рыкнул. Не понимал он этих Льюисов, Люсьенов, Люсиндров и прочие производные. Люцифер и Самаэль - вот его имена, изначально, и только их архангел признавал, - что ты несешь вообще?! Какие свидания?
Никак он не мог привыкнуть к юмору Люцифера, не разбирал, где тот шутит, где тот шутит, прощупывая почву, а где говорит серьезно. И главное, зачем!

Архангел посмотрел в ту сторону, куда Самаэль махнул рукой, но шагнул не туда, а к самому архидемону, что был у стены. Он снова прижал его собой, не оставляя возможности оттолкнуть, положил руку над ключицей, придвигая ее к основанию шеи, и помял немного пальцами мышцы, на пробу, думая про что-то свое. Он провел пальцами вверх и вбок, огладил кадык и погладил под подбородком, нажал большим пальцем на него, заставляя чуть наклонить голову, и коснулся нижней губы, после чего обвел ее по контуру.
- Люцифер, - очень мягко, ласково, обратился к нему Михаил и наклонился вперед и вниз, почти вплотную, почти соприкасаясь носом с его, так, что чувствовалось чужое дыхание, и проговорил уже твержу, - я же сказал тебе: завязывай.

Архангел выпрямился, отпустил и отстранился, теперь уже уходя к тому, зачем пришли. У них тут труп сутулой собаки, который надо поскорее забрать. В идеале забрать и действительно положить какого-нибудь сутулого канадского волка: те были очень страшные, нелепые, не имели ничего общего с василисками, но вызывали отторжение, как утконос. Как утконос победил в гонке эволюции, вопрос был до сих пор не раскрыт, но лично Михаил задавал его канадским волкам.
Он нашел труп василиска, который уже мерзко попахивал. Вообще, архангел не любил всё хладнокровное, чешуйчатое, рептилеобразное, не любил, чтоб такой образ приписывали его прекрасному брату Самаэлю, который не имел ничего общего со змием, давшим хоть немного мозгов той самой Еве.

Михаил застегнул черный пакет и взвалил его на себя, как раз открылась дверь, и он услышал копошение. Сотрудник, очевидно, очнулись.
- Эти твои, - объявил он брату.