Идея организовать бойцовский клуб была спонтанной, но определённо очень удачной. Людям нравилось участвовать в чём-то подобном, преимущественно, конечно, в роли зрителя, орущего до потери голоса, подбадривающего бойца, на которого ставил, пролить первую кровь, закончить бой, сломать другому руку или лучше размозжить голову - Тео порой дивился фантазиям некоторых завсегдатаев, но подобные повороты старался пресекать. Не из жалости, конечно, а во избежание решаемых, но всё же сложностей, вроде поиска новых звёзд своего клуба и каких-либо разбирательств. Тео и так допускал многое, потакая своим посетителям. Они платили деньги и владелец клуба уважал их желания.

Сам Диккенс с удовольствием присутствовал на игрищах лично, наслаждаясь общей напряжённой атмосферой, жаждой чужой крови, яростью бойцов, вожделевших победу и денежный приз - Тео не жадничал, щедро оплачивая столь сомнительный труд. Это всё было достаточно занимательно. И все траты окупались с лихвой. Естественно это было незаконно, но Тео умел договариваться с местными блюстителями закона, а на случай серьёзных конфликтов с властью, у него была парочка запасных планов. Он в самом деле любил своё творение и заботился о нём, как и о пабе без дополнительного функционала, порой собственноручно подыскивая новых бойцов, если старые казались ему недостаточно воодушевлёнными, подбирая пары на бой и повышая ставки. Смеха ради он даже участвовал в тотализаторе, специально ставя вопреки очевидному и сбивая с толку опьянённых местным не самым дрянным алкоголем (этим Тео тоже гордился - вроде бы дёшево, но не совсем дерьмо), атмосферой, запахом чужого пота и крови.

И прямо сейчас хозяин клуба удовлетворённо наблюдал за боем. Он любил наблюдать за этой парочкой - в их желании победить было что-то завораживающее, они особенно хорошо заходили публике и доставляли лично ему эстетическое удовольствие. Запах пота и крови давно его не смущал, даже не будоражил кровь. Тео просто сыто улыбался, не отрывая глаз от двух во истину красивых тел, пытающихся друг друга убить. Боец, кажется, его зовут Джерри и по легенде ему нужны деньги на лечение жены, рухнул и тут же попытался встать. Диккенс поморщился, надеясь, что сегодня обойдутся без переломов. Переломы влекут за собой слишком много расходов - Тео заботился о своих фаворитах, но не любил тратиться.
Вовремя отвлёкшись от мысленных подсчётов, хозяин вечера с неподдельным интересом уставился на ринг, улавливая, что безымянным для него бойцом, опрокинувшим Джерри, руководит уже что-то другое, не ярость и жажда крови. Что-то не менее животное, но менее травматичное, если, конечно не переусердствовать. Кажется, сегодня в его клубе родительский день. Тео выскользнул из толпы, избегая участия в давке от частичного разочарования и в чём-то даже большего воодушевления. Кажется, Диккенсу только что в голову пришла очередная интересная бизнес-идея, которую нужно будет обдумать на досуге.

- Во истину прекрасно,- Тео смотрел на ринг, нынче полный любви и похоти, оценивая масштабы происходящего и стоит ли отправить охрану разобраться с возможным беспределом, но в результате просто покачал головой, не скрывая насмешливой улыбки. И впрямь чужая страсть выглядела не хуже ярости, правда его ребятам будет сложно осознать, что с ними произошло, да и  навряд ли они считают, что любовь не сфера для предрассудков. Хотелось бы, чтобы они не бросили после этого своё хобби. - Но, к сожалению, деньги мне платят за то, чтобы эти копии апполонов выбивали друг другу зубы, а не занимались любовью, увы.

- И я скучал. - Диккенс накрыл руку матери своей и замер, лениво раздумывая, чего ему стоит ожидать от подобного визита. К матери демон относился с большим трепетом и нежностью, нежели к отцу, вероятно сказывалась смерть от руки последнего и вечный подростковый бунт - очень уж сложно выйти из тени самого Люцифера, Тео как-то пытался и результат его разочаровал. Но вставать в позу и прогонять, он бы не стал ни одного из родителей. Он не так дурно воспитан. В конце концов, не чужие же люди друг другу - то, что они оставили его в живых в своё время, буквально лучшее, что он мог ожидать от них, как от родителей. И он был по-своему благодарен и в самом деле немного скучал, но не слишком.

- Я бы предложил пройти в менее людную часть моего детища, но мы можем остаться и здесь, если пожелаешь. - Тео мягко убрал материнскую руку со своего плеча, не выпуская из своей ладони, и развернулся к Лилит лицом, доброжелательно улыбаясь. Он уже видел её нынешний облик, но это не мешало ему и сейчас любоваться тонкими аристократичными чертами. - Как и всегда прекрасно выглядишь. Ты ко мне по делу или просто поиграть в семью? Может быть выпить? - тактичность, конечно, не самая сильная черта Теодора, но он по крайней мере старается быть вежливым. К слову о всех его стараниях: Диккенсу не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что на ринге ничего не изменилось. И, в общем-то, его это не устраивало. - И ты не могла бы утихомирить любвеобильный дуэт? Я был бы благодарен. Раз уж с боем месяца не вышло, хотелось бы перенаправить разочарованную толпу в сторону бармена и освободить площадь для обслуживающего персонала, у них ещё много работы. - Тео не любил просить, но в этот раз получил от подобного своего рода удовольствие.

- И давно ты стала придерживаться гуманизма? - Тео насмешливо вскинул бровь, улыбаясь чуть искреннее, чем того требовал внутренний регламент их условно крепкой семьи. Шутка получилась, конечно, достаточно специфической, но сама ситуация в результате его скорее забавляла, чем раздражала, так что Диккенс решил уступить и пустить всё на самотёк. По крайней мере этот цирк не нанесёт ему и его бизнесу ощутимый ущерб, правда вот его ребятам вполне может, но никто и не обещал им, что будет легко. - Впрочем, как пожелаешь.

Согласиться с матерью было совсем несложно, уступить в подобной мелочи тем более. А вот унять желание задать несколько уточняющих вопросов прямо здесь и сейчас, не дожидаясь, пока они отойдут в более уединённое место оказалось задачкой посложнее. Лилиан его заинтриговала. Разговоров про семью в их бурной совместной биографии он не припоминал - это было что-то новенькое. Более того, к подобному Тео определённо не был готов. Ему было бы гораздо комфортнее, если бы они опять поиграли в семью, устроили обмен вежливостью, в очередной раз показали, что в курсе о происходящем друг с другом, незатейливо обмениваясь обоюдно известными новостями, и мило разошлись, как в море корабли ещё на пару лет. Но с другой стороны это было бы совершенно не продуктивно, бесполезно и в целом бессмысленно. Так что, недолго раздумывая соглашаться ли (как будто бы у него был выбор), Тео кивнул и направился вглубь клуба к своему излюбленному и дальновидно оберегаемому от посетителей столику, скрытому от лишних глаз и ушей.

- С дедушкой познакомиться лично не пришлось, вероятно, к счастью, - Тео, расслабившийся было в кресле, по первому же вопросу понял, что разговор и впрямь будет крайне любопытный, подобрался, подавшись вперёд, и перевёл внимательный взгляд с происходящего в отдалении от них на Лилит, не планируя более отвлекаться. Он, в общем-то, не жаловал богов, при чём всех, вне зависимости от степени их родства, и его вполне устраивало их отсутствие в мире, как и их весьма специфической воли, которой некоторые фанатики так любили бездумно подчиняться, но вот подумать об одном из, как о своём дедушке ему пока не приходилось. Всё руки как-то не доходили, дела-дела и вечная суета. - Но я наслышан о сложных взаимоотношениях отцов и детей в нашей семье. Не из первых рук, конечно же, но в целом, собирательный образ деда, как и представление о его мерзком характере, имеются. 

Тео невесело усмехнулся, обдумывая, что же он знает о своём вроде бы не самом дальнем родственнике. Получалось, что на самом деле не так уж и много, в основном то, что касалось Люцифера и немного Лилит, ну и прочие сомнительные общеизвестные достижения, да и то всё больше исторические факты, чем что-то конкретизированное: никаких интервью с участниками печально известных событий он не проводил, что, в общем-то, совершенно неудивительно. Придя к подобному неутешительному выводу, Тео поморщился, вытащил из куртки пачку своих сигарет и закурил следом за матерью, унимая недовольство собственной неосведомлённостью парой затяжек. Его и впрямь раздражало, что он не в курсе чего-то важного и связанного с ним лично, но семья - это та сфера, в которой он был безбожно не образован и не просвещён. И в этом не то чтобы много его вины.

- Мне не даёт покоя мысль: почему именно сейчас? Что произошло в мире такого, что ты решила поговорить со мной о семье? - Демон вполне справедливо предположил, что он вероятно торопит события и ломает хронологию разговора, но всё же предпочитал задавать вопросы, на которые особенно хотел получить ответы, прямо, избегая неловких ситуаций, когда разговор уже закончен, а он желаемого так и не получил. И с его то подходом возможны были некоторые информационные провалы, а уж без него он и вовсе был бы обречён на сплошные пробелы в знаниях, а он их страсть как не любил. - Впрочем, я в любом случае хотел бы услышать продолжение о семье, зная тебя, не думаю, что ты бы заговорила о не самом любимом, хотелось бы верить почившем, родственнике просто так.

Отредактировано Theodore Dickens (2018-06-11 00:52:24)

Демон перевёл взгляд с лица матери на руку, лёгшую поверх его, оглаживая в ответ, как ни в чём не бывало, и непринуждённо улыбнулся, ни на грамм не испытывая неудобств. Все эти жесты, касания, которые они позволяли друг другу ничего толком не значили, не отягощали и ни к чему не обязывали. Слишком много времени они провели в отдалении друг от друга, чтобы подобные мимолётные слабости что-то меняли, да никто и не стремился что-то изменить, по крайней мере Тео ничего подобного ни за кем не замечал. А в меру и на удачно выбранном расстоянии всё на пользу.

Тео ни в одной из своих жизней не спешил задавать глупых вопросов, подразумевающих час истины, не тянулся к родителям, не искал ни их самих, ни их благословения, даже внеплановое посещение ада имело совсем иной подтекст. Он всегда действовал не из-за обиды или поддавшись любой другой неподходящей в их случае эмоции, а по наитию, ощущая, что всё делает верно, занятый собственным взрослением, а не чужими желаниями и представлениями каков мог бы быть их сын, чего бы он мог достичь и как смотреть на мир. Его породили бывшие жители Райских кущ, он же в свою очередь о них только слышал и не особо жалел, что не побывал там, по праву крови получив звание "падший". Он был другим, не знавшим всего того, чего лишившись, ангелы обернулись падшими и каждый принялся разрушать себя как умеет. И знал об этом. Он учился выживать в этом мире с самого своего рождения и преуспел, окреп, стал достаточно силён душой и телом, чтобы жить так, как сам посчитает нужным. И всё это скорее благодаря отсутствию в его жизни демонессы и Самаэля, чем вопреки.

Все сложилось, так как сложилось и демон ни о чём не жалел, не стал бы ничего менять. И к родительским дням относился легко, как будто между ними не проходили года или века. Он умел слышать их, их обоих, но Лилит говорила с ним мягче, подбирая иные пути к его разуму, чем Люцифер, умела воздействовать на него извне, не вмешиваясь в ход его жизни и Тео это ценил. Ценил и восхищался её талантами к переговорам, ловя себя на том, что уже делает то, что от него и хотели. Это было забавно. И это было очень просто относиться к ней с должным уважением, лёгкой, ненавязчивой нежностью, не предполагающей очернение её имени в его присутствии, и должным опасением. Опасением, потому что приходя к нему, она могла подарить ему что-то, но это случалось так редко, а могла забрать то, что ей нужнее, что случалось чаще. И Теодор никогда не мог предсказать, что ей понадобится в следующий раз. А отказать ей было сложно даже ему или, быть может, именно ему.

Теодор не перебивал и не вклинивался, слушая внимательно историю матери. Он её знал, но не был посвящён в детали, в которых и была вся соль. Демон слушал молча, не сопереживая, но восхищаясь тем, как давно и как уверенно мать пошла против воли творца. И вот она здесь, прекрасна, как и в любой другой своей жизни, умна, своенравна, успешна и уверенно идёт своей дорогой. А что там было с Адамом - это уже не важно, ну разве что эта история очередное подтверждение того насколько не идеальны люди, но Тео никогда и не выступал за эту теорию, слишком часто он на них влиял и вмешивался в их жизни играюче. А что касается истории гонений, то слуги деда, всегда такие верные и верующие, теперь вынуждены прислушиваться к мнению гонимой ими первой жены Адама. Разве это не прекрасно?

Демон и не пытался скрыть своего озорного веселья, плескавшегося на дне внимательных тёмных глаз, позабыв и о тлеющей в руках сигарете и о своих разрушенных планах на вечер. Это всё неважно. Важно то, что Яхве никогда не изменит своих взглядов - демон был солидарен с матерью, со стороны как-то было виднее. А даже если, вдруг случится чудо, то сперва всем грешникам будет очень больно, а кто свят? Слишком много бессмысленных страданий, ограничений и изменений, которые не нужны. Боги не нужны. Ведь их нет уже столько лет, а мир не рухнул, и все справляются без них, вопреки их исключительности. И всё же отец его искал. Может быть, если бы Тео спросил, он бы, наверное, понял зачем, смог бы понять. Но он не спросит, как не спрашивал его ни о чём раньше, и останется при своём.

А Лилит от одних воспоминаний была в бешенстве - по тонкой линии губ было видно. Тео её понимал, хоть и не разделял чувств, продолжая смотреть внимательно, немного насмешливо, но недостаточно, чтобы показалось, что он издевается. Демон, вспомнив о сигарете, зажатой между пальцев свободной руки, затянулся.

- Ох, матушка, я прекрасно понимаю о чём ты. А дедушка и впрямь одиозная, но всё же глубоко неприятная мне личность, я, в принципе, так и представлял его. И никогда мне не нравилось то, что я видел перед своим внутренним взором. Но я не удивлён оптимизму отца, было бы странно будь иначе. Ох, уж эти конфликты отцов и детей, я так рад, что мы обошлись без этого. - Теодор медленно затушил сигарету в пепельнице, наклоняясь к Лилит поближе и переходя на шёпот, поддерживая атмосферу, созданную матерью, всё ещё поглаживая, как ни в чём не бывало, как будто делал так каждый божий день, чужую ладонь, загасив улыбку, становясь серьёзным под стать теме. - Но я не верю. Мне никогда не нравились боги, они так любят карать, вмешиваться и творить то, что считают верным, а по сути сеют хаос почище, чем любой из нас. Но я бы тоже не хотел расстраивать отца, но не могу обещать тебе, что не сделаю этого. В любом случае, он навряд ли услышит нас, верно?

Тео, возвращая на место насмешливую улыбку, подался вперёд, ещё ближе к матери, и, потянув руку Лилиан вверх, коснулся её губами в жесте бесконечной преданности, коей за ним никогда замечено не было. Но жест он себе позволить мог, благодаря за визит и доверие. - Я услышал тебя и запомнил твои слова. Тебе всегда так просто удаётся со мной договориться. Это даже немного обидно, мама. И даже гнуть своё в обход отца, у тебя получается так легко и ненавязчиво. Я в восхищении. Может быть дашь ещё какой родительский совет? Направишь в нужное русло мою неуёмную энергию?

Тео засмеялся легко, едва слышно, подался назад, больше не претендуя на близость, но не убирая руки. Он немного отвык от такой лёгкости в понимании, от возможности и даже нужды в том, чтобы быть искренним. Но всё это было так славно, что он ни о чём не жалел. Никогда он не жалел о встречах с родителями, пусть те и приходили к нему всё чаще с предложением, от которого нельзя отказаться, чем с разговорами. - Отец же придёт ко мне?

Собственная искренность была для демона скорее сюрпризом, чем чем-то заранее запланированным. Впрочем, в хорошем смысле слова сюрпризом. Тео просто не ожидал от себя подобного рвения высказаться, уже  и позабыл каково это делиться тем, что в самом деле определяет его как личность - слишком редко он позволял себе расслабиться, перестать циклиться на деталях, яростно стремясь использовать их во благо себя и против всех, улыбаться преимущественно холодно, но вежливо, тщательно подбирать слова, прежде, чем ответить. Слишком редко позволял себе жесты, в которых было бы так много личного, как в их с матерью сцепленных руках и чувстве, с которым он отвечал на нехитрую ласку.

Он просто всегда знал, что у всего есть цена. И у чужой ласки тем более. Отлично понимал, что если бы вдруг начал искать спасения от собственных демонов в случайных, материнских или, что было бы совсем опрометчиво, отцовских объятиях, устал бы платить по счетам. А он ведь в самом деле мог бы, и даже нашёл бы успокоение. Обязательно нашёл. Но не хотел платить или быть должником, если платить ему будет нечем - это всегда так не вовремя, так неуместно. Долги вечно всплывали, когда ему совсем не до них. Но прямо здесь и сейчас он безалаберно наслаждался непринуждённой беседой с Лилит на такие серьёзные, в общем-то, богохульские темы, хотя что ещё можно было ожидать от демонессы и ее сына, и своим правом быть искренним и услышанным, не задумываясь над возможными последствиями, просто молчаливо благодарил за оказанное доверие, отвечая взаимностью. И влёгкую без оглядки позволял себе так явно показывать свою привязанность, пусть и немного неловко - сказывалось отсутствие практики. Возможно ему и за это выставят счёт, но он не обидится и не будет в следующий раз осторожнее в обществе матери - если бы перед ним снова стоял выбор кому довериться, он бы, не задумываясь, выбрал семью. И даже если им пожертвуют, то по крайней мере их он сможет понять, как и поверить, что иначе быть не могло.

- Твоя правда, но всё же это скорее восхищает, - Тео вторил матери, кивая и соглашаясь со всем сказанным, в свою очередь задумавшись о Самаэле. Всё, что он делал и то как он к этому подходил, безусловно, по-своему было достойно восхищения, ну уж не осуждения так точно. Но может быть и опасений. Правда Тео не испытывал ничего похожего на страх. Он бы скорее испугался, если бы отец их спросил и к ним прислушался. Диккенс усмехнулся, снова фокусируя взгляд на матери, смакуя сказанное ей и находя в себе отклик на каждое произнесённое этой восхитительной женщиной слово. Такое странное на вкус чувство. Забавное.

- Полезная карта, подумать только! А я ведь всё надеюсь услышать хоть от кого-нибудь из вас “любимый сын”,- Тео смеётся, наигранно разочарованно качая головой. Смеётся запросто, пусть и недолго, стараясь не разрушить неуместным весельем созданную ими атмосферу семейного вечера без лишнего надрыва и драмы. Вопреки принятым стандартам ему совсем не обидно, скорее уж лестно. И Лилит обязательно его поймёт. Или проверит, что он имел в виду - её сын не обидится. Доверяй, но проверяй. Он даже не утруждал себя попытками найти в себе следы чужого вмешательства, просто не думал об этом, заранее соглашаясь на подобную возможность и не видя в этом ничего предосудительного. А Лилит слишком искусна, чтобы дать ему знать о своём вмешательстве непростительно и может быть даже оскорбительно явно. Да и не скрывал он ничего сегодня от матери, чтобы переживать о вмешательстве в свои помыслы. В кои-то веки не пытался врать, умалчивать и изворачиваться - говорить искренне про отца, про бога и самую малость про себя было неожиданно приятно. Может быть он попробует как-нибудь ещё раз на досуге, почему бы и нет? Ему понравилось.

- Бережёт, а может быть ещё просто слишком рано, чтобы просить о помощи тебя. - Тео, неопределённо пожимая плечами в ответ, просто предполагал - с Люцифером сложно было знать наверняка, по крайней мере он не знал. Но в том, что о матери владыка недоступного ныне ада заботится, не сомневался. - Я знаю. Заговоры за его спиной - это не твой почерк, а вот беспокойство о нём очень даже. Кто, если не ты? Но и передавать ему наш разговор я в любом случае не собирался. Неужели у нас не может быть маленьких безобидных секретов от отца?..

Диккенс настороженно прислушивался к гулко бьющемуся сердцу демонессу, раздумывая над услышанным. Чужие вопросы на вкус оказались горькими, а ответы на них не оказались очевидными.  И всё же он понимал о чём говорит Лилит. Просто пока не знал, чтобы хотел и мог сказать в ответ, поэтому молчал. Но молчание вовсе не тяготило, по крайней мере его.

Диккенс не без сожаления, но без неуместного недовольства отстранением матери, зеркально, пусть и не синхронно, откинулся на спинку своего кресла, заложив в раз осиротевшие руки за голову.

- Я бы не хотел узнать. Кажется, мир без него обречён,- Демон невесело усмехнулся, слабо представляя себе мир без отца. Отчего-то особых надежд политика соседней партии не внушала и всё вокруг казалось обречённым на страдания в муках. Сложности в отношениях с Люцифером ником образом не помешали Тео в самом деле обеспокоиться судьбой отца после слов Лилит. Задуматься. - Но по крайней мере он не один против всех.

Теодор и впрямь верил, что тот не один, как и знал, что сам он никогда не был полностью сам по себе - за ним всегда приглядывали, просто раньше не так явно. Не приходили, не спрашивали, не говорили. Но приглядывали и он просто об этом знал. И он в самом деле был уверен, что когда мир начнёт рушиться, а он обязательно когда-нибудь начнёт, сам он, не задумываясь, встанет на сторону Люцифера. И поддержит, если ему понадобится. Если попросит. Хотя вернее было бы сказать "когда". Лояльность такая интересная штука на самом деле, вот она вроде бы есть, но никто о ней толком и не знает. Всё больше догадываются. Сам Тео о ней никогда не заговаривал, особенно с тем, кому бы это могло быть важно. Такое забавное недоразумение, к слову. А ведь может быть и стоило, учитывая его попытки свергнуть отца когда-то давно, когда он был сильно младше и в разы менее сообразительным.

Диккенс одними уголками губ улыбнулся матери, решив не вдаваться в детали, его всё равно поймут. Не могло быть иначе.

И как бы Диккенса не радовало происходящее в излюбленном укромном уголке собственного заведения, их разговор тем не менее подходил к концу. И всё же Тео не спешил вставать, выжидая, пока демонесса решит, что разговор закончен и все темы для обсуждения исчерпаны. Было бы невежливо с его стороны не позволить матери уйти, когда ей будет угодно. Ну, а его дела подождут столько, сколько понадобится. В конце концов есть вещи, которые не стоит откладывать, например, как оказалось, разговоры о семье.