Диккенсу никогда не нравилось проводить ритуалы призыва. Процесс требовал долгой подготовки, чёткое соблюдение всех, будь они не ладны, предписаний, много нервов и сил. Это ещё не говоря о том, что каждая вторая тварь спала и видела, как на круг, призывающий её, льют литрами кровь. И хорошо, если подходил какой кролик или курица - их убивать было жалко, но хотя бы найти просто. А ведь были и те, кому человеческую подавай или и того хуже, демоническую. Хорошо, если не девственника. А то найти демона-девственника - это что-то за гранью добра и зла. Ну и не стоит забывать про трудно выговариваемые тексты, непохожие ни на один ныне существующий язык. В общем, больно специфическое развлечение на вкус Теодора, чтобы часто к нему прибегать.

Но позволить себе раз и навсегда отказаться от призыва кого бы то ни было демон не мог. Никто не мог, а он не исключение из правил. И когда нужда в подобном мероприятии всё же возникала, Теодор предпочитал обращаться к знатокам этого неблагодарного дела, искусно избегая роли исполнителя, на голову которого обычно сыпались все неприятности, в случае неудачи, либо принимался очень тщательно искать иные способы завести интересующее его знакомство и зачастую находил. Но тут от случая к случая, конечно.

Но вот случайно попавшие ему в руки листы с описанием призыва существа, связанного с первородным хаосом, которые он, будучи тем ещё ценителем всяких занимательных текстов, не поленился перевести и самостоятельно логически восстановить утерянные куски, обещали слишком вкусную добычу, чтобы Теодор не загорелся идеей познакомиться с такой прелестью. Он просто перестал бы себя уважать, если бы пренебрёг подобным сокровищем и не попробовал. Можно было бы, конечно, привлечь кого-то со стороны, как он делал уже не раз, но внутренний голос велел идти до конца самостоятельно, и Тео не стал с ним спорить. Зачастую он советовал очень верные вещи. Хотя, конечно, сама идея проводить плохо изученный ритуал, призывая кого-то неизвестного и вероятно сильнее себя, да ещё и в одиночку, да ещё и при условии, что он не был уверен в своей правоте в некоторых сомнительных местах в тексте, была, мягко говоря, так себе.

Но Диккенс, подыскивая подходящее помещение для подобного непотребства, играюче отбрехался от собственного гласа разума, предпочитая ему тот, что велел вписаться в подобную авантюру и во чтобы то ни стало идти до конца. Он был заинтригован, воодушевлен и немало возбуждён в связи с прочитанным в свитке. Демон хотел знать, кто таится по ту сторону, а сопротивляться собственному желанию знаний у него всегда плохо получалось. И ему было совсем не жалко потратить на попытку призвать нечто своё время и свои силы: уверенность, в том, что оно того стоит, всё затмевала, ослепляла и мешала поступать обдуманно. Честно говоря, он бы даже собственную кровь пустил или руку отрубил, если бы для успеха требовалось что-то подобное. Его с лихвой захватил азарт и дороги назад он просто не видел.

И именно поэтому он который час ползал по полу с мелком, вырисовывая узоры, придуманные каким-то психически больным существом. Сатану вызвать было проще, чем того, кто был по ту сторону тайн, хранящихся в свитках, ей богу! Тео плевался, ругался, но упрямо продолжал исписывать бетон, иногда пододвигая свою будущую жертву неизвестной твари, относясь к парню как к мебели. На стены его же рукой уже были нанесены знаки, указанные в тексте, сам демон весь взмок в процессе, давно избавился от промокшей футболки, изрядно устал и без особого удовольствия косился на свечи, расставленные всюду. Дышать в замкнутом практически непродуваемом помещении было нечем, от духоты начинала болеть голова, а свечи только нагнетали обстановку, толком не давая света, но зато обжигая, если демон увлекался на рисунки и забывал об огне вокруг. Теодор уже не в первый раз за день задумался на хрена он так старается устроить этот цирк, но тут же понимал, что потратив столько времени на художества, он банально не готов всё бросить и просто уйти.

Теодор был настолько сосредоточен на происходящем, что даже ни разу не закурил, игнорируя потребности организма. Он бы и рад, но это было бы слишком не предусмотрительно и вообще глупо. А глупость сегодня карается смертью - у него не было права на ошибку и возможности всё исправить. Либо он полностью посвятит себя действию, либо рискует остаться без головы, когда начнёт зачитывать заклинание, ну или когда кто-нибудь придёт на его зов не в духе. Оба варианта его катастрофически не устраивали.

- Ну что ж, приступим. - Демон встряхнул порядком уставшие руки, размял затёкшую спину, внимательным взглядом окинул помещение, в последний раз навскидку оценивая уже десять раз перепроверенные знаки, и с лёгким сердцем, без капли сожаления, одним уверенным движением клинка лишил жизни парнишку, одурманенного травами и принявшего свою смерть с молчаливым достоинством - будучи без чувств вообще сложно как-то иначе. Демон пустил кровь на рисунки, буквально дрожа от предвкушения.

Пятясь спиной и избегая наступать на линии, демон отошёл от своего, когда-то бывшего живым, подношения и принялся зачитывать сложный текст призыва, искренне надеясь, что не ошибётся. Вернее было бы сказать: веруя. В принципе вера - это всё, что ему было сейчас доступно. И он верил, что справится, уверенно выплёвывая в воздух нужные звуки, делая синхронно произнесённому знаки левой рукой, как и велел текст во избежание проблем. Пренебрегать ими Теодор естественно не стал.

- Кваоуэ хеуэратор фоэ нагоо, Гастур! Нагатхоуос йахйрос Габа Шаб Ниггурат! меуэтх, хосой Взеуотх!  Квйхет кесос йсгеботх Ньярлатхотеп!

Демон произнёс последние слова и замер настороженно, унимая дрожь предвкушения в руках, в кои-то веки не улыбаясь, по крайней мере пока, и послушно сложив пальцы левой руки в знаке Старших богов. Всё, что он про него знал - он защищает. А защита ему определённо могла бы пригодиться. Всякое в конце концов случается, когда зовёшь сомнительных существ себе в гости, да ещё и в принудительном порядке. Демон тяжело дышал, переводя дух. Он, не моргая, всматривался в центр помещения, ожидая. Не все существа приходили на зов сразу, а сейчас так и вовсе мог никто не пройти, почему бы и нет? И такое случалось. Но Теодор верил.

Он уверовал и был вознаграждён за свою веру, упрямство и старания, вот только не факт, что он не пожалеет о полученной награде.

- Рад тебя приветствовать, вот только не знаю как к тебе обращаться.

Диккенс с интересом разглядывал того, кого так неблагоразумно и не особо обдуманно призвал, поддавшись собственному неуёмному любопытству и, вероятно, жажде неоднозначных приключений. Порядком уставшие от рисования руки подрагивали, пальцы так и норовили предательски соскользнуть с друг друга, руша знак, защищающий его от... от голого худощавого парня в пене.

Если бы Тео не устал так зверски, ползая по полу и вырисовывая знаки, выдуманные каким-то сумасшедшим любителем сложно воспроизводимых загогулин, он бы обязательно уже искрометно пошутил и вовсю посмеивался над совершенно нелепой ситуацией. В конце концов он ожидал нечто более впечатляющее (хотя и у этого экземпляра взгляд был голодный, явно не принадлежащий обычному смертному). Но демон был вымотан и не горел желанием веселиться. Всё больше ему хотелось выйти из душного помещения на свежий воздух и наконец-то перестать плавиться от удушливой жары. Да и к тому же, Теодора нельзя было назвать идиотом, он наоборот очень даже умненький мальчик, просто немного отчаянный и увлекающийся, но должны же быть у него недостатки! И он отлично понимал, что за человеческой оболочкой может быть спрятан кто угодно. Как какой-нибудь несчастный домовой, что вряд ли, учитывая сложность проведённого им ритуала призыва, так и что-нибудь древнее, мощное, с чем ему в одиночку, да без помощи защитных рун и заклинаний, которых он почерпнул из свитка катастрофически мало, не справиться. И второй вариант казался чем-то более вероятным. Что, в общем-то, одновременно было реальной причиной не расслабляться и смотреть в оба, и в то же время радовало так-себе-мастера-призыва: было бы обидно так долго корячиться исключительно ради того, чтобы лицезреть голого бесполезного парня (это он мог сделать и без кровавых жертв, например, соблазнив парнишку, которого пять минут назад хладнокровно прикончил). Ну, по крайней мере, этого он, кажется, выдернул из ванной. Отлично зная собратьев-существ с их абсолютно дерьмовым чувством юмора, Тео бы не удивился, если бы заклинание именно что специализировалось на призыве симпатичных голых парней, безжалостно вытащенных прямиком из воды и пены.

- Очень приятно, что ты переживаешь за мой язык, но, ты можешь озвучить мне какую-нибудь короткую версию, я совсем не против,- демон неопределённо пожал плечами, совершенно не смутившись верной догадки своего гостя. Он, безусловно, был с ним согласен, что ситуация по сути своей совершенно идиотская - призывать "нечто", к тому же неизвестное в принципе и в следствие не изученное, было самую малость отчаянно, но уж как получилось. Ну не вдаваться же ему в долгое и нудное повествование о том, что, если бы из свитков было очевидно, кого же можно призвать с помощью сложного и громоздкого ритуала (как будто бы вообще существовали иные), он бы и не стал заниматься этим неблагодарным делом. Но очевидно, увы и ах, не было - в этом месте вполне можно было бы предложить все претензии отсылать авторам древних текстов.  Ну а Тео в свою очередь страсть как хотел узнать, кто же прячется за всеми этими рисунками и сложно выговариваемыми словами. А себя он любил, и своим хотелкам, в отличие от чужих, привык потакать, вот и сделал всё, чтобы удовлетворить своё любопытство. В общем-то, он даже мог бы и рассказать вот это всё призванному существу, но зачем? Информация - сила. И чем меньше её у его собеседника, тем выгоднее его собственное положение. - Ну да, что-то вроде того. И, кажется, выбрал неудачное время для призыва?

Диккенс не менее насмешливо, чем его оппонент, кивнул в его сторону, ограничиваясь одним жестом в качестве объяснения о чём же он толкует. В принципе где-то глубоко в душе (очень глубоко на самом-то деле), ему было чуточку стыдно за прерванные водные процедуры своего гостя. Но извиняться за доставленные неудобства демон не спешил - политика партии не предусматривала. Да и вообще, нечего релаксировать, пока он тут ползает на карачках с мелком в зубах. Сами выдумали такие сложные способы познакомиться ближе, вот пусть и пожинают плоды своей необщительности.

- Спасибо на добром слове, конечно. Но меня давно терзает вопрос, почему все автоматически называют призывающего “юнцом”? Это какое-то особое правило для тех, кого можно призвать с помощью ритуала? Мне правда интересно, - Теодор врал, ему было абсолютно без разницы, он просто тянул время, зубоскаля и обдумывая, чего он собственно хотел. По-хорошему он знал, зачем проводил ритуал, но чтобы хотел получить в результате их знакомства, как-то не задумывался. Ему не хватало информации, чтобы определиться с собственными запросами, а чужой цепкий и внимательный взгляд только что не буквально ощущался кожей и совершенно не способствовал ускорению мыслительных процессов. Демон сделал себе мысленную зарубку, что пора бы всерьёз задуматься: не слишком ли он стар для подобных выходок. Не сейчас, конечно же, но попозже.

- Ну, в первую очередь захотелось познакомиться. У меня слабость к халявным знаниям, в конце концов, в наше время их вроде бы так просто получить - открой гугл и вуаля! Но всё же там недостаточно информации про существ, да и ощущения совсем не те. То ли дело пообщаться с кем-нибудь после пары часов рисования! А я люблю заводить новые знакомства. Имеешь что-то против? - Диккенс улыбался вежливо, хоть и устало. Он весь буквально состоял из усталости: всё-таки он немного переоценил собственные могущество и умения, но теперь уже было поздно пить боржоми. Ну, а от гостя ему всё же хотелось бы получить какую-нибудь ценную информацию. Ну и в самом деле познакомиться по-человечески, раз уж тот всё ещё его не сожрал, не смотря на то, что сперва явно думал о чём-то подобном - демон отлично разбирался во взглядах, предполагающих его скорую смерть. Многолетний опыт, что уж там.

- Меня, кстати, Тео зовут. Приятно познакомиться, ну и прочие-прочие глупости человеческого мира. Ну и, ты вероятно догадываешься, что я не человек - никто бы из них, пожалуй, не справился с подобным заклинанием призыва. - Диккенс, не желая быть голословным, беззастенчиво распахнул тёмные мощные крылья за спиной, немного красуясь. Он, в общем-то, и не сомневался, что за личиной парня скрывается нечто могущественное, и не видел смысла играть в гляделки, скрывая свой истинный облик. Ну, а уж если, он и впрямь нашёл уникальный способ призывать самых обыкновенных голых мужиков, то вопрос с сохранением тайны личности он запросто решит с помощью кинжала. Подумаешь, какая потеря. Хотя бы душу отведёт.

Демон задумчиво шевельнул крыльями, с удовольствием разминая их, не переставая улыбаться и упрямо удерживая знак, подсмотренный в свитках. Не было у него никаких подтверждений, что тот и впрямь его защищал, но и опровержений он пока не заметил, так что предпочитал скорее перебдеть, чем недобдеть. Особенно учитывая его манеру общения, когда он не в духе, прямо как сейчас.

- А, собственно, чем промышляешь? Хочу понять, на что могу рассчитывать, кроме занимательной болтовни и красивой картинки.

- Ньярлачто? А попроще версия есть? Ну, знаешь, для самых маленьких, я свихнусь выговаривая вот это странненькое. Я взывал ко многим именам, так-то уж, почему тебя не зовут Гастур, например, а? - Теодор недовольно закатил глаза, заранее готовясь общаться, не называя имён. Ох уж эти древние имена! Неужели кому-то и впрямь было легко выговаривать что-то подобное? Или это очередная попытка оградить себя от излишнего беспокойства? Столько сомнительных предосторожностей и при этом не один десяток способов призвать. Теодор отчаянно не понимал зачем всё так усложнять, но всё же не стал уточнять на всякий случай. Иногда и впрямь лучше не знать, не только спится крепче, но и живётся проще. - Ну ты не стесняйся, в следующий раз вешай табличку "не беспокоить", может кто и отложит на время призыв.

Ньярл вещал о том насколько он стар, Тео внимательно слушал и мотал на ус. Больше у него вариантов, что делать, в общем-то, и не было, даже язвить расхотелось, но это эффект временный вероятно. Всё-таки не зря его так заинтриговала писанина, но вероятно зря он полез заниматься этим ритуалом. Его шестое чувство орало благим матом, предлагая свалить, пока не поздно, но Диккенсу было так жалко собственных трудов, да и любопытство подстёгивало, что он остался стоять, там где его и застал призванный древний, уважительно качая головой в такт каждому произнесенному слову. Очень полезная на самом деле информация, полезная, если он, конечно, переживёт встречу. Умирать отчаянно не хотелось, но отступать было уже немного поздно, да и как-то трусливо, не подобающе сыну Люцифера, праматери демонов и далее-далее по не особо внушительному списку регалий.

Чужой ощупывающий взгляд напрягал, но Диккенс не отставал в этой импровизированной игре в гляделки, уставившись не менее внимательно. Вот только его взгляд не вызывал неприятных мурашек. Грешным делом Тео даже подумал, что что-то упустил, но постарался прогнать не прошенную паническую мысль. Как обычно зря. Зря-зря-зря.

- Ах, телепатия,- вздох получился чересчур натуральным, Тео был бы не прочь, если бы его беспокойство было не таким явным. И всё же. Всё же чужие слова не ударили по больному месту, не причинили боль и даже не заставили задуматься. А вот искра безумия, проскочившая в чужой улыбке очень даже. Интересно получается. - Биографию мою ты, конечно, подсмотрел верно. А вот с характеристиками не угадал. Может кто и хочет быть любимым сыном, ищет признания родителей и вот это всё. Но не я. Да и крылья я свои люблю - полезные они, в разы полезнее окружающих, пару раз спасали от лишнего круга перерождения. Хочешь расскажу страшную тайну? Тебе же интересно, что я из себя представляю, так вот. Я благодарен за тайну своего рождения. Почему бы и нет? Я уже наслушался и насмотрелся на проблемы отцов и детей и, хах, смертельно благодарен родителям, что им было не до меня. Самостоятельность - вещь полезная, понимаешь?

Тео ответил улыбкой. О, боже, подумаешь был рождён, чтобы быть убитым. Не убили же. Жизнь сохранили и вон даже иногда появляются на горизонте, раздавая ценные указания и прося так, что нельзя отказать. Дело житейское на самом деле. Даже смерть от рука отца - полезный опыт, пусть и задевший в своё время, но обиды давно забыты. Ну или как минимум отложены на время. Тео был уверен, что в любой слабости нужно искать причину быть сильным. И он давно нашёл. И верил, что в том, чтобы расти как сорняк нет ничего зазорного, одни преимущества перед теми, кого холили и лелеяли. Уровень сложности выживания, конечно, выше, но разве он когда-то искал лёгкие пути решения проблемы? Отнюдь. Даже потерянным быть не так уж и плохо. По крайней мере ему нравилось, а это повод расправить крылья, выпрямить уставшую спину и смотреть насмешливо, в голове перебирая известные способы узнать, что же у него за душой. Ни один не подходил, а жаль.

- Убрать знак? Он так сильно тебе мешает? Мне кажется, что он сберёг меня, я угадал? Я не настолько дурной, чтобы удовлетворить твоё желание, прости. Мне нужна мм уверенность, что ты меня не погубишь, стоит мне убрать этот злосчастный знак. Очень я не люблю быть беззащитным и голым перед сильными мира сего, того и ещё какого-нибудь. - Диккенс не уважал искренность, но иногда использовал её в свою пользу. Сейчас он не был уверен, что не ошибается, говоря как есть, а не увиливая. Каждый его шаг приближал его к неизбежной пропасти и он ощущал это всем телом, буквально нутром. Но продолжал идти, пошатываясь. Потому что иначе было бы слишком скучно. Иначе к чему все эти пляски с мелком, заклинаниями и прочие радости ритуалистики? Не зря же парня погубил. Он был слишком хорошеньким, чтобы помереть так рано зря, в конце-то концов.

- Утешил бы? Но я же не страдаю. Или ещё нашёл какие причины для моих страданий? Я заинтригован! А вот в другой плоскости, хах. Я не такой. Хочу что-нибудь о тебе узнать! Ты же вот уже знаешь тайну моего рождения, мои якобы переживания. Тайна за тайну? А там и знак можно убрать и плоскости сменить. Кажется, у меня тут где-то даже был плед, ну или могу укрыть крыльями, знаешь, как в них уютно? Только пообещай, что не будешь выдирать перья.

Демон лениво шевельнул крылом, хохотнув и упрямо продолжая улыбаться. Ему нравились такие игры, правда обычно он был ведущим, а не тем, кого искусно загоняют в угол. Но против древних сложно было бороться, Диккенс и не собирался. Если изнасилование неизбежно - расслабься и получай удовольствие. Вот он заранее и расслабился, смирился с тем, что его тело уже не только его храм, даже не пытался нащупать чужое влияние на себе. Бессмысленно. Но вполне добродушно отзывался на чужие то ли шутки, то ли предложения. Сменить плоскости? Влёгкую. Пообниматься? Пожалуйста. Вот только ему бы хотелось что-нибудь сперва узнать, прежде чем сдвинуться с места или убрать знак. Что-нибудь ценное. Услышать какое-нибудь обещание, которое, конечно же, запросто нарушат, но вдруг нет?..

Диккенс выбрал соперника себе не по силам и теперь отчаянно пытался вывести чужую игру в ничью, ну или хотя бы проиграть не так быстро, как он мог бы, будь поглупее, да понаивнее.

Слова древнего напрягали не меньше, чем его сомнительной дружелюбности улыбка. Он насмехался, сомневался в каждом ответе Тео, задавал вопросы, которые тот слышать бы не хотел. И внутри, внутри у него было странное тянущее чувство. Что-то подобное Диккенс помнил из своего детства в приюте до того, как он вспомнил кто он на самом деле, как будто.. как будто ему очень одиноко. И тоскливо. И этот вечный пульсирующий в голове каждый божий день вопрос, когда же за ним придут, заберут. Почему он здесь.  Кажется, он даже молился, спрашивая у бога, тогда просто бога, где же его родители. Отвратительно. Слишком сентиментально. Это история не про него. Демон недовольно мотнул головой, морщась, как от зубной боли. Приехали. Ещё не хватало впасть в депрессию на почве собственной ненужности миру - эти чувства давно были похоронены им где-то очень глубоко, да и не особо они соответствовали действительности, и он в самом деле успешно игнорировал эту жалкую слишком человечную составляющую себя. Не было ему одиноко. Нет у него времени задаваться бессмысленными вопросами и искать любви, да признания. Нет и точка. Отлично он выживал без заботы и чувства плеча рядом. Без семьи. На хрен ему всё это не сдалось! Какого чёрта?!
Диккенс злился. Злился на себя и на того парня.В общем-то это единственное его спасение, взять и ловко подменить неприятные ему, неуместные эмоции злостью на Ньярла. Он так и сделал. Ведь явно же его происки! Ловко он. Быстро. Тео даже не заметил, когда к нему в голову (или где там хранится вся эта ненужная человеческая лабуда?!) залезли и подняли со дна то, что он так талантливо и тщательно топил. Дерьмо. Демон снова качнул головой и попытался сохранить лицо, потерпев очередную неудачу. Выглядел он не таким уж и самоуверенным, скорее растерянным и очень уставшим. И пальцы уставшие держать знак, как назло не вовремя дрогнули, но он упрямо вернул их в нужное положение.
Но и сам он порядком устал.

- А мы друзья? Я пропустил момент, когда мы вдруг друзьями стали. Приятно, конечно! Но что-то не верится. - Тео сощурился, с некоторым трудом возвращая свою насмешливую улыбку на место. Уж в глупости его обвинять причин ещё ни у кого не было, так что демон отлично понимал, что проигрывал по всем фронтам. И по тем, что были для него очевидно, и даже по тем, о которых он не знал. Ведь не просто так он вспомнил о своём несчастливом детстве? Раньше за ним ностальгических настроений не наблюдалось. Ему бы сбежать, но упрямство. Упрямство шло всегда впереди него. И любопытство. А Ньярл всё смеялся. И смех у него был неприятный. - Что же ты так к моему пустому дому то привязался? А у тебя он полон любящих людей, существ или кто тебе там ближе что ли? Покажи мне хотя бы одного, кто не был бы одинок. И, ох, ничего не добился? Жалость то какая. Ещё успею. Да никто пока и не жаловался на мою бесполезность.

Демон нервно пожал плечами, сжав зубы покрепче. Ему не нравились поднимаемые темы, особенно учитывая, что каждое второе попадание было слишком близко к цели. Слишком опасно. Слишком тонкая материя. Чужое неприятное хихиканье не внушало доверия или особенно нежных чувств к собеседнику. Ну, прекрасно. И чего он ожидал от этой встречи? Что его по голове погладят? Наобещают горы золота и даже предоставят их? Получившийся расклад был всяко вероятнее. Он и сам не пренебрегал возможностью проехаться по чужим комплексам, ткнуть палкой поострее в чужие болевые точки. Вот только как и все не любил, когда кто-то так запросто угадывал его слабые места. А Ньярл был в этом хорош. Слишком. Видать и впрямь видел его насквозь, всё что нужно нашёл у него в голове, даже больше, чем нужно и теперь резвится. Чертовски неприятная ситуация, но Тео ещё не потерял надежды хоть что-то поиметь с этого сомнительного знакомства. Ну хотя бы жалкий шмат информации. Хоть что-то. Уйти ни с чем после того, что в нём уже всколыхнули, было бы совсем обидно. Тео на секунду задумался продержится ли эффект долго? Развеятся ли непривычные сомнения в собственной нужности миру и конкретным личностям в частности, когда он покинет это здание? Или ему теперь жить до следующего перерождения таким ущербным?.. Так много вопросов и ни одного даже самого ненужного ему ответа. Чёртов Ньярл.

- Да хоть что-нибудь. Про себя я и так всё знаю, и, знаешь что, две смерти это не повод впасть в депрессию. Как там, модно то сейчас, хм, сорри нот сорри. Ну же! Расскажи мне хоть что-нибудь, неужели я недостаточно тебя позабавил своей мм самонадеянностью, да, пожалуй, назову это так. - Чужое веселье напрягало. Боже, да вообще всё напрягало в этом душном помещении. Особенно этот голый парень, которого Диккенс призвал на свою голову. Он издевался над ним и навряд ли демон мог ему что-то противопоставить. И с этим он даже смирился. В самом деле смирился. Такое удобное умение признавать собственную слабость и не пытаться надорваться там, где в этом нет никакого смысла. Теодор Диккенс ведь отлично обучаем. Просто иногда чересчур любопытен и не вовремя забывает про страх.

- И шуточки у тебя не смешные. - Сравнение с курицей не льстило, да и не вёлся Тео на такие жалкие попытки отвлечь его. Он всем своим существом ощущал, что окружающий воздух вибрирует. Напряжение. Слишком много напряжение в воздухе, в нём самом, как будто ещё пара мгновений и мир лопнет, как мыльный пузырь. И ещё смех этот как у ненормального, хотя почему как? Кто его знает, где он там провёл предыдущие тысячи лет. Вполне мог давно двинуться головой, сидя где-нибудь взаперти, вот Тео бы с удовольствием его запер на время для перевоспитания, только не было у него под рукой подходящего ритуала, да и силёнок явно не хватило бы.

Демон сделал осторожный шаг назад, по-прежнему не убирая крылья, но всерьёз раздумывая над планом бегства. Вокруг было много огня - это ему на руку. Призвать он бы может и не смог - слишком вымотался, хотя в свитках ни слова не было про трату собственных сил, но, видимо, клочок бумажки немного поскромничал, а вот обратиться к уже имеющейся в помещении стихии запросто. Лезть в голову к древнему не было никакого смысла, даже если его туда и пустят, он скорее сам с ума сойдёт, чем сможет как-нибудь на него повлиять. Да и не пустят, наверное.
Шах и мат, Теодор Диккенс.
Лучшее, что он мог сделать - наблюдать. Наблюдать и верить, что обязательно смоется в самый подходящий момент. Ну и ещё немного поддержать интерес к своей персоне - навряд ли его убьют, пока он не наскучил.

- А что там с апокалипсисом? Жаждешь устроить? Или уже пытался? Вечная тема хаоса. Ты же создание хаоса, да?

Наблюдать.
И верить.

С кем ты воюешь, мальчик мой, не с собой ли.
Не с собой ли самим, ныряющим в пустоту.

Древний ловко уходит от прямых ответов, говоря обо всём и в тоже время ни о чём. Говорит про то, что Теодору совсем не нужно знать, перечисляет то, что он мог бы ему рассказать. А Диккенс морщится, как от зубной боли, но не перебивает, внимая. Он всем телом ощущает, что знак сдаёт позиции, что сам он уже почти в опасности. Но не бежит, остаётся на месте. Ему ведь так интересно, что будет дальше. Так хочется узнать, что может сделать Древний. Он не боится его. И видимо зря.

- Хаос? - всё, что успевает сказать демон прежде чем его мир был разрушен Ньярлом.

Барьер с грохотом лопнул под натиском Иного. Рухнул, оголяя перед ним демона, оглушив звоном гулкой тишины после. Диккенс издал тихий стон, изгибаясь под натиском неприятной судороги, ощущая, что вот оно его бесславное поражение. То, которого он почему-то совсем не страшился. А зря.
Зря он нашёл эти листы.
Зря он решился провести ритуал.
Зря не сбежал, когда почуял, что недостаточно силён.
Так много “зря” было в его жизни.
А теперь сбежать уже было нельзя. Ни сбежать, ни спрятаться, ни избежать встречи с тем, что он годами, столетиями душил, прятал, так старательно игнорировал, изо всех сил стараясь свои слабости превратить в силу. Как часто он врал сам себе? Как много пропустил, отказываясь от всего, что могло причинить боль? Сколько потерял, боясь привязываться? У Теодора не было ответов, одни лишь вопросы и оглушительный шум в голове. Шум собственных мыслей и желаний, чувств, которые он когда-то похоронил, а они зачем-то воскресли. Восстали против него. И требовали с него ответов, которых у него не было. Никогда не было. И от этого было так оглушительно больно.
Теодору было страшно.

И он ничего не мог противопоставить ужасу, обуявшему его, глядя пустым затравленным взглядом мимо Ньярла. Ему в его голове уже места не было. Там было слишком много его личного, собственного. И всё выло, орало, взвывало к нему.
Всё, что он прятал. Всё, что он игнорировал. Всё, что мучило его.
Так много обид. Обид на мир, на себя, на родителей, даже на Яхве. Так много тоски по теплу, по любви, по заботе, от которой он так долго открещивался. И целый океан одиночества, которым он прикрывал свои слабые места. Из которого так старательно шил себе броню. Даже оно обернулось против него! Ни любви, ни тепла. Не было у него ни-че-го. Только боль. Слишком много боли для одного существа. А что у него было кроме неё? История его падений? Смертей? Сомнительные достижения? Предательства? Сомнительные союзы, не приводящие ни к чему? Мир Теодора Диккенса, шитый белыми нитками, рухнул в пустоту, а он остался. Всегда оставался.
Он и все те, кого он прятал в свой личный ящик пандоры. Мальчик из приюта, жадно заглядывающий в лица приходящих посетителей, уходящих без него. Всегда без него.
Ученик колдуна, которому он был навязан, брошен, оставлен. Тот, до которого никому не было дела пока он рос, креп и учился выживать. Выживать в одиночку, ведь за спиной у него были только крылья, а за плечом горькая пустота. И даже одинокий Теодор Диккенс, которого никто никогда не ждал. Тот, кому не с кем разделить свою боль. Один всегда один. Кому он нужен? Кому он был нужен хоть когда-нибудь? Не зачем-нибудь, а просто так? Потому что был?

И чужие ладони на его лице не причинили ни боли, ни неудобств. С ними было даже чуточку легче, ведь можно было представить, что эти ладони утешают, а не поднимают со дна то, что он никогда не хотел бы вспоминать. Тех, о ком он предпочёл бы забыть, а они так и не исчезли из его головы, выжили зачем-то, а теперь вернулись.
И они кричали, они шептали, они спрашивали. Они обращались к Богу. Они обращались к Тео, а он только и мог, что смотреть в пустоту, как будто в себя и надеяться, что это временно. Буря обязательно утихнет, она же не может не утихнуть? И все они снова уснут, не будут ничего требовать, просить, молить. И он не услышит никогда в своей голове вопросов, на которые навряд ли сможет найти ответы.
За что? Почему? Зачем?
Вопросы, которые он никогда не озвучивал, не задавал их тем, кто должен был нести ответ за него и за его одиночество. Тем, с кем он не искал встречи. И те, что задавал Ньярл, отбивая чечётку на могильной плите демона, который научился жить с пустотой внутри себя.

- Никто... Нет. Не надо!

Тео сорвался на крик, надеясь им заглушить шум в голове. Слишком много чувств для того, кто предпочитал гнев и любопытство всем прочим. Слишком много всего для него одного. Слишком много.

И картинка перед глазами плыла, Ньярл виделся расплывчатым силуэтом весь в каких-то немыслимых пузырьках, а запоминались только глаза. И Тео не был уверен, что проблема в Древнем, принимающим странный облик, а не в его собственной голове и слезах, выступивших на глазах. И за это ему не было стыдно. Его просто не хватало ещё и на стыд. Демон вцепился в ладони на своём лице, пытаясь сфокусироваться на Ньярле, отвлечься от урагана, прошедшего по его сознанию и вершащего самосуд, вцепился до боли, глядя в жёлтые глаза и одними губами прося перестать. Остановить всё это. А если бы не было чужих ладоней, он бы вцепился в собственное лицо. Может быть тогда ему было бы не так больно? Может быть от собственных пальцев ему бы стало больно уже физически и голоса бы затихли? Ведь с физической болью он умел жить, а с ноющим сердцем нет.
Он же не выдержит продолжение свидания с самим собой и собственными демонами.
Хотя какой у него выбор? Кто вообще спрашивал его справится ли он? Он просто должен, ведь ему теперь с этим жить.
Жить или умирать, вот в чём вопрос.
А оглушительная тишина с привычной пустотой всё не приходили. И только широкая улыбка маячила перед глазами.
Ньярл доволен.

- Хватит, пожалуйста, - демон звучит жалко, практически хнычет, он бы и на колени рухнул, если бы был уверен, что это поможет. Когда так тошно не стыдно ни просить, ни умолять. Он бы даже молитвы вспомнил. Лишь бы всё это прекратилось. Ему достаточно. Для него всё это слишком.
А что такое слишком для хаоса?

Отредактировано Theodore Dickens (2018-07-14 18:29:15)