Этот мир постепенно становился своим. По-настоящему своим – привычным, будто порыв ветра прогнал стелющиеся не один год, не одно десятилетие клубы назойливого тумана перед глазами. Ангра-Манью нравилось ощущение себя заново. Оно возвращало уверенность. Он перестал понуро брести в темноте к краю пропасти. Полный сомнений и страхов, преследуемый порывами, причины которых он видел в медицинском заключении.
Кто-то иной непременно сказал бы, что теперь он идет все к тому же краю пропасти, только широко раскрыв глаза. С гордо поднятой головой. И едва ли ошибся – Ангра-Манью точно знал, чего хотел и в его голове уже начал расти план, как этого достичь. Увидеть смертельную агонию этого мира – было ли что-то привлекательнее и правильнее?
Но прежде – у Аримана осталось несколько весомых пунктов в списке дел пробудившегося бога. Возвращение сил по-прежнему занимало уверенный первый номер, хотя бы потому, что их отсутствие давило и ощутимо задевало чувство собственной важности Ангра-Манью. А еще мешало исполнению всего остального. Но оно не было таковым по важности. По степени того, чего он жаждал сейчас больше всего.
Всей своей темной душой.
И кто бы знал, что даже желания темных богов могут исполняться. Пусть и немного не так, как они это представляют. Ангра-Манью ощущал себя на редкость умиротворенно. Мысли неспешно вращались возле будущей поездки на другой материк, иногда самостоятельно меняя направление, оставляя старое божество следить за дорогой и потоком несущихся автомобилей.
Идущая впереди машина сбавила скорость, вынуждая притормозить, замигала сигналом «аварийной остановки». Ангра-Манью глянул вправо – плотный поток пока мешал ему перестроиться на другую полосу. Пока он не выхватил взглядом лицо разговаривающей по телефону женщины.
Это не было узнаванием, какое происходит у людей: случайный взгляд и попытки разглядеть за слоем времени и чужой жизни человека, которого знал прежде. И сомнения – а он ли, не почудилось ли, не обманулся ли, увидев всего лишь похожее лицо. Нет, узнавание Аримана было совсем другим: он почувствовал ауру существа такого же древнего, как он сам. Слишком хорошо знакомого. Слишком плохо забытого, чтобы иногда видеть ее призрак в своих еще человеческих снах. И гадать – кто же она? Женщина, зовущая его войти в огонь.
Конечно, у нее была другая внешность. Короткие волосы. Светлые, кажется.
Глаза у нее прежде были темно-зеленые, как глубокий и опасный омут. Какие сейчас – не разглядел.
Когда он под рев засигналевшей ему след машины резко рванул следом, он не думал, что обознался. Он несся за ней, потому что точно знал, что за незнакомой ему внешностью кроется женщина, которую он когда-то повстречал на заре времен.
Касание отозвалось скрежетом сминаемого металла. Человек за рулем тщетно попытался выровнять машину – не на таких скоростях. Не когда за ними гонится один очень злопамятный и просто злой бог. Ариман резко затормозил и съехал на обочину. Вышел из машины и пошел назад – к улетевшему в кювет внедорожнику.
Рядом притормаживали машины. Возможно, кто-то спрашивал, нужно ли помощь. Ангра-Манью отметал человеческий мусор, как ненужный, отвлекающий фактор. Его взгляд был прикован только к промятой задней дверце, единственной преграде между ним и Лилит. И та продержалась недолго – Ариман рывком открыл заклинившую дверь, тут же встречаясь взглядом с изгнанницей Эдема.
Где-то очень далеко в замутненное злыми воспоминаниями ударила вспышка последней здравой мысли – он выдал себя. Что вспомнил и вернулся. Остатки этой мысли рассыпались под прикосновением к руке Лилит, чтобы рывком вытащить ее из покореженной машины.
- А я тебя недооценил, - процедил сквозь зубы Ангра-Манью. Улыбнулся недобро уголком рта, цепко всматриваюсь в обманчиво хрупкую женщину, которую он так и удерживал одной рукой. – Я скучал по тебе, а ты?

Она его узнала, и Ангра-Манью жадно вглядывается в ее глаза, рассматривая, что там: злая досада? Невыплеснутая ненависть? Его мысли разбавляют хлесткие пощечины, но по-настоящему мешает думать пришедшее следом и захватившее его желание. Проклятущая сила Лилит. Ариман заскрипел зубами в попытке сопротивляться туманящей рассудок похоти и накатившему до болезненного спазма напряжения.
В рассудке бушует война злости и похоти – обычное, даже привычное состояние для всей истории их взаимоотношений. И темный бог совсем не уверен, кто из них выиграет сражение. Держится. Тоже как обычно.
Отшвырнуть бы ее. Еще дальше, чем она только что оттолкнула его, но Ариман знает, что это не избавит его от воздействия Лилит. 

- Жаль, я не могу увидеть это зрелище твоими глазами, - один шаг вперед, и ладонь темного бога коснулась плеча женщины, а сам он наклонился к ее шее. Зацепил зубами мочку уха.
- А тебе удалось, паршивая ты тварь, - почти ласково прошептал Ангра-Манью, не уточняя, но зная, что Лилит его поймет.
В такой недосказанности они всегда чудесно понимали друг друга. Сколько бы он ни исходил злостью от своей внеплановой кончины, он не мог не признать, что старой бестии удалось обвести его вокруг пальца. Еще раз. И к злобе на Лилит и ее разношерстную группу поддержки примешивалась еще и злость на себя.

Ангра-Манью выпрямился и снова посмотрел ей в глаза. Когда он открылся ей, признав, что вернул память, для них начался своеобразный отсчет – новой вехи их истории, в конце которой кто-нибудь непременно умрет.
Если мир не сгорит раньше, и не сгинут они оба.
- Не разочаровывай меня, скажи, что в этот раз твои помощники сдохли следом, и ты не жрешь с ними из одной миски.
Ангра-Манью пришлось сделать нечеловеческое усилие, чтобы отогнать вновь давшее о себе знать желание. А он ведь знал, с самого начала, что, узнай Лилит о его намерениях, она никогда не разделит их. Смерть эта проклятая блудница воспринимала только в одном виде – когда та была чужой. Ариман же надеялся, что в этот раз успеет отвести удар, и ошибся.

Колкие слова про былое величие задевают его не больше, чем собственное понимание. Сейчас он и правда слаб, но из его прошлых сил у него есть главные, что всегда помогли ему возродиться заново – его память и его знания, часть которых ему досталась от женщины напротив, за чьим ликом прятался демон.
Рядом останавливается машина. Еще один добропорядочный гражданин Ирландии хочет предложить им помощь. Ангра-Манью заметит его, только когда тот окажется слишком близко. Услышит голос и отмахнется, а человек вернется в машину – бороться с внезапно нагрянувшим головокружением, прежде чем уехать, куда собирался до того, как увидел их почти семейную сцену на обочине.
А Ангра-Манью так и смотрит на светловолосого демона. На застывшую на ее губах тень безумной улыбки.

Отредактировано Riagan Neill (2018-07-05 18:49:20)

Совсем недавно он не помнил своего имени. Не осознавал себя. Он был обычным смертным с незапоминающимся именем и не стоящей божественного внимания историей. Риган Нейлл растворился в божественной сущности. Так думал Ангра-Манью, пока не столкнулся с тем, что человеческая шкура оказалась прочнее, чем он предполагал. Это проявлялась в мелочах и отзывалось зубным скрежетом.
Выталкивая с дороги машину Лилит, он думал только о том, как очаровательно будет смотреться ее милое личико, когда его зальет ее же кровь. Как оно исказиться от злости. Лилит это даже было к лицу – как никому другому. В свое время Ариману доставляло удовольствие наблюдать, как падшая низвергает на кого-то свой гнев или злость.
Ангра-Манью хорошо помнил все, но многое из своего прошлого он забросил подальше и не вспоминал за ненадобностью – с того самого момента, как свернул на путь, где имели значение только его собственные желания.

Он мало к кому испытывал ненависть, потому что, как водится у замкнутых на себе эгоцентричных созданий, ее еще нужно было заслужить, но человеческая сущность неизменно вызывала у него ярчайшую злость. Если бы Ангра-Манью и Риган оказались в разных телах, темный бог с превеликим удовольствием раздавил бы каждую кость последнего, чтобы ничто более никогда не напоминало ему о его существовании.
И только после встречи с Лилит ему открылась очень простое и крайне паскудное для него осознание причин этой ненависти – Риган отчаянно напоминал ему того себя, кто жил много веков назад. На заре своего рождения.
Если бы он появился на свет человеком, он был бы таким же как Риган.
В этот раз он возродился не просто в человеческой шкуре – его словно «откатили» на несколько столетий назад, и в сознании одновременно существуют две конфликтующие версии бога старого, давно сошедшего с пути рассудка и другого, еще юного, только ступившего в новый для него мир.

Удар хлыстом выдернул Аримана из неуместного мысленного сражения с собственными демонами к другой демонице. Плечо обожгло жгучей болью, а кнут уже взвился снова. Ангра-Манью попытался было перехватить хлыст, но тот без особого труда выскользнул из его ладони, оставив глубокую борозду и подняв градус его злости. Вроде бы Лилит что-то говорила о крылатых выродках, отвечая на его же вопрос, но большая часть пролетела мимо сознания, избирательно выхватывающего отдельные слова или фразы.

Он видит, как снова остановилась машина. Слышит вой сирен и голос женщины, пытающейся увести Лилит. Нет, не сейчас. Не так просто. Ариман не был бы собой, если не усложнил все еще больше и если бы не отозвался на свои желания. Расстояние до демоницы он ощущает в мгновениях – оказаться рядом, схватить за влажный от его крови кнут и обернуть петлей вокруг тонкой шеи.
- Ну так сделай, бешеная сука, - на ухо шипит Ариман. – Только одна, без твоих блядских прихвостней. Все-таки это слишком личный процесс, не правда ли? 
Дергает петлю – до красных отметин на светлой коже.
- Сможешь?