Проигнорировать отцовское приглашение в гости было бы чересчур невежливо, так что Тео явился в назначенное время, как ни в чём не бывало, задумчиво изучая квартиру, которую, как он понял со слов отца, облюбовали все кому не лень из не особо дружного демонического коллектива. Впрочем, ему по пути никто не попался, так что он мог только поверить на слово. И верил. Потому что не было у него никакого желания сомневаться в каждом слове Люцифера, немало усложнив себе тем самым жизнь. И других проблем хватало. Хотя, конечно, приглашение в гости входило в список его жизненных трудностей. Просто попить чаю и поболтать ни о чём - это не про их семью. Отцу явно что-то было нужно от него, демон не обманывался в своих ожиданиях, входя в комнату с изумительно белоснежным ковром посередине. Но и не боялся предстоящего разговора, хотя он бы не отказался вместо этого заняться чем-то другим.

- И я рад тебя видеть,- почти не соврал, но в целом особо даже не старался изображать из себя радостного отпрыска. От него собственно никто и не ждал. У него были вопросы и даже претензии к Люциферу, но пока он слушал, изучая комнату и её хозяина, выглядящего удивительно по-домашнему - таким его Диккенс, пожалуй, ещё не видел. - Да в целом неплохо, но мне кажется, что ты слишком о многом умолчал. Например, про тренировки, полевые испытания, любовь к ранним встречам. А, и да, как я мог забыть, исключительную заботливость, как ты сказал? Дядюшки, точно. И про ваши сложные взаимоотношения, конечно же.

Пока у демона от вступления в КОВ только проблем добавилось и ни о какой власти и потенциальной империи говорить не приходилось. Хотя, в целом, особо жаловаться ему было не на что, но Тео не сомневался, что пока. С Гавриилом было сложновато, но характерами то они видимо всё же сошлись, во многом благодаря их безуспешным поискам глаз. По крайней мере, он ещё жив и даже не выгнан из отряда с позором, значит, справляется.

- На этот раз ты как-то быстро свернул попытки поиграть в семью,- Тео, усаживаясь в ближайшее кресло, насмешливо заулыбался, не скрывая, что отлично понимал, зачем его сюда позвали. Ну уж точно не пересчитать косточки Гавру и обсудить последние тенденции моды или что там вообще нормальные отцы и дети обсуждают? У них всё больше дела. Дела-дела и даже чаю выпить некогда. - Бумаг нет, глаз нет, ничего нет. А из ангельских хитростей я имел честь наблюдать исключительно топорную работу со свидетелями, если ты понимаешь о чём я. Зато есть много домыслов и понимание, что всё это не просто так. Как видишь, тут у вас с Гавриилом мысли не расходятся.

Тео задумчиво смотрит на то, как отец нарезает круги по ковру и лениво вытягивает ноги, пытаясь получить удовольствие от происходящего. К его личному сожалению, в этот раз он, конечно, был подготовлен чуть лучше к предметному разговору, чем в прошлый, но всё ещё не достаточно. Всегда на шаг позади. Это раздражало.

- Кельты кого-то призывают. Видел знаки, которые были на теле василиска, занимательная вязь. Слишком много всего, чтобы это можно было списать на один ни к чему не обязывающий ритуал. Карта, как ты и сказал, пожалуй, лучшее описание. А убийца канул в небытие. Не удивлюсь, если до следующего перерождения. Но я так понимаю, что эти два, хотя, конечно, твоё открытие это что-то новое, убийства - начало. Или у нас очень серьёзные проблемы.

Ощущение, что разочаровал, было не в новинку. Но, в общем-то, он и так узнал больше, чем ему было положено. Те же знаки увидел исключительно благодаря близкому знакомству со Змеем - бумаги то все сожгли. В общем, он старался. Но к идеалу пока мог только стремиться. И стремился.

- Не думаю, что рассказал тебе что-то новое. А какие подозрения не радуют тебя?

Теодор даже не сомневался, что сегодня с лёгкой руки отца узнает что-то новое и крайней неприятное. И, видимо, будет отправлен это передавать дальше, иначе зачем всё это? Спросить в который тупик зашло расследование он мог и у Гавра как член СБС. Имел право. А вот в обратную сторону связь видимо барахлила. Если бы было наоборот, Теодор бы очень удивился.

Отредактировано Theodore Dickens (2018-07-15 02:17:58)

Тео взглядом следил за перемещениями отца и размышлял зачем ему это. Почему он? Неужели нет других приближённых и подходящих на роль информатора? В меньшей степени себе на уме, смотрящего на Люцифера иначе, не как он, ожидая подвоха, не доверяя, кого-то другого, ждущего от него похвалы, жаждущего быть полезным именно ему? Слишком полезная карта в колоде, чтобы не использовать, так его охарактеризовала Лилит и, вероятно, была права. Всегда права в вопросах, касающихся отца. Вот только Тео такой статус не импонировал в должной мере. Вроде бы и лестно, но с другой стороны все, кто узнавали в нём отца, каждый кто знал его маленькую тайну, вечно сравнивали и видели в них общие черты. И Теодор так и не определился радует его подобное или злит. И всё-таки он здесь, и всё-таки признал свою лояльность отцу. Если подумать, то когда он приглядывал издалека было проще, не приходилось так часто задумываться зачем ему всё это, а главное почему Диккенс не пытается никуда деться и даже толком не разыгрывает своих карт, делает то, что от него ждёт отец. Жажда причастности? Желание власти? Банальное любопытство? Или всё-таки таки ему хочется его внимания? Все варианты звучали не слишком перспективно. И даже Змий не смог определить, чего он хочет от жизни, куда уж ему самому разобраться.

- Гордиться? Я подумаю, конечно, но мне как-то никогда не хотелось стать бойцом. Ни одного из фронтов. И вся эта военная подготовка какая-то бессмысленная трата времени. Моего, его и того, что можно было потратить на вещи более полезные в принципе,- воин из Теодора был никудышный. За что ему воевать? За идею? За семью? За друзей? За любимых? За пустоту внутри себя уж скорее тогда. Дерьмо какое-то. Демон недовольно поморщился и всё-таки подтянул ноги, прислушиваясь к словам отца. Не такая уж и честь быть принятым Гавром, вычеркнувшим из своей жизни Люцифера. Очень похоже на сомнительную замену отцовской фигуры, как будто его ещё можно обтесать и сделать из него достойного представителя падших ангелов, а быть заменой ему не хотелось. Ни заменой, ни последователем.

- Не можешь или не хочешь? - Демону всегда в глубине души было интересно узнать ответ на этот вопрос, но он всё к слову как-то не приходился. Он, в общем-то, и не набивался никогда в сыновья, даже встречи не искал, помня чем подобное в принципе может закончится, но всё же. Не может или не хочет? Он вот не хочет навязываться, вполне ужившись со своим званием оставленного в одиночестве, скинутого на кого-то третьего. Но, наверное, мог бы попробовать поменять своё отношение к происходящему. С Лилит же получалось быть искренним и честным, слышать друг друга и говорить о всяком. А какая причина у отца для поддержания их отчужденного общения, даже вопреки заметно укрепившимся связям на почве сомнительных дел, не знал. - Как-то странно получается. Семьи у меня нет, отца нет, а контроль всё равно есть. Неправильная какая-то безотцовщина из меня получилась. И даже сдали в интернат для неблагополучных отпрысков под чуткое руководство дяди, который к тому же беспокоится о моей целостности, опасаясь праведного гнева Лилит. Ты не подумай, что я жажду получить звание "любимого сына", я слишком взрослый, ты видишь отца исключительно как авторитет для отпрыска и ничего больше, всё очень сложно, а как иначе. Но откуда столько уверенности, что прямолинейный Гавриил подойдёт лучше на роль моего наставника? Он, к слову, видит во мне слишком много от тебя.

Диккенс не планировал заводить разговоры об их вечно не складывающихся взаимоотношения, но раз уж Люцифер сам начал, то почему бы и не поддержать тему? Тем более, что тот не спешил рассказывать о своих опасениях и о том, что знает он, а Гавриил и все его бойцы невидимого фронта ещё нет. Ну а сам Теодор в очередной раз ощущал острую нехватку информации и чётко понимал, что по-хорошему на его месте должен был сидеть Гавр. Толку было бы больше. Но почему-то здесь оказался именно он.

- Мне кажется, что тебе стоило поговорить с Гавром, как брату он тебе может и по шее дать - это я понял. А как сотруднику СБС навряд ли, я прав? Но раз я здесь, а не он, значит так тебе больше нравится. Твоё право. Из того, что знаю, он нашёл ту, к кому шёл колдун. Но тот не дошёл. Так что либо опрос свидетельницы был проведён безуспешно, либо она ни при чём. Все сделанные умозаключения по рунам канули в лету вместе с бумагами, серьёзно, неужели в этот прекрасный технологический прогресс нельзя хранить информацию иначе? - Диккенс не хочет озвучивать причастность к грабежу СБС его юной подружки. Хватит с неё и встречи с Гавриилом. И он не понимает, чего от него на самом деле ждут. Он даже не был прямым участником расследования первого, вернее второго, убийства. И все его знания - ошмётки информации и никакой целой картины в голове. Домыслы, предположения - вот чего у него было в достатке. - Ритуалистика, поиск возможных свидетелей, распугивание моих любимых скупщиков артефактов. И попытки предугадать, что будет дальше. Пожалуй, всё. И это всё наверняка есть в отчётах.

Тео мог только смутно догадываться, чего на самом деле от него ждёт Люцифер и зачем он ему нужен. Карты тот раскрывал постепенно, предпочитая не спешить и не рассказывать сыну, какое же у него предназначение по его мнению, а Тео в свою очередь не торопил события, пытаясь и в этом найти для себя выгоду. Ведь пока ему не обозначили чётко, что он задолжал этому миру и своему родителю в частности, когда-то оставленный в живых и по последней версии брошенный на кого-то третьего исключительно ему во благо, он мог себе позволить действовать без оглядки на установки, поступавшие из-вне. Он и позже сможет, а как же иначе? Просто это будет сложнее, но он не сомневался, что при должном рвении с его стороны всё обязательно получится так или иначе. Да и спрыгивать с тонущего корабля было слишком поздно, поэтому он, как и привык, внимательно слушал и запоминал, пытаясь угадать, что же дальше. И пока очевидно промахивался.

Как же странно было слышать от Люцифера, что он хочет, чтобы Теодор умел всё повернуть под себя и хитростью, и силой. От того, к кому он приходил единожды с совершенно безумной мыслью свергнуть и занять его место. Диккенс всё пытался понять в чём же подвох. Почему он? Зачем это нужно отцу? Понятно, что он не боится, что Тео обернёт это против него и всё же зачем ему это? Так много вопросов и слишком мало ответов, которые он по старой доброй семейной традиции здесь видимо не получит, но не спросить не мог.

- Ты хочешь? Может быть, ради разнообразия, в кои-то веки расскажешь зачем тебе это? - история взаимоотношений крылатой братии уже давно именно что история. Сам Теодор практически никак не относился к ней, его никогда не пытались втянуть в эти сложные братские взаимоотношения, не манипулировали им и даже не искали. Или не находили. Диккенс допускал оба варианта, отлично осознавая, что мотивации отца по отношению к себе он так и не понял. Не отец, но вроде бы бережёт, не идейный вдохновитель, но вплотную занялся его усилением силами собственных родственников. - Я пошёл в КОВ, потому что ты меня об этом попросил. Я, знаешь ли, никогда туда не стремился. И последнее, что я собирался делать - отжиматься и прыгать по крышам. И ты подозрительно много обо мне знаешь, следишь? Приятно, конечно, но не слишком.

Тео и сам не знал на черта он полез в КОВ. И впрямь ведь в основном потому что отец попросил, ну и потому что это в самом деле дополнительная информация, причастность и доступ к тому, к чему обычных существ не допускали. Это потенциальная маленькая империя вседозволенности. Но он не шёл туда учиться, правда не предполагал, что из него попытаются вылепить кого-то более мощного и может быть мудрого. Никогда не задумывался, что родственные связи могут быть настолько полезными, всё чаще открещиваясь от отца, от матери и от всех прочих родственников. А оказывается, что все вокруг считали иначе. Миленько, конечно, но могли бы и предупредить. Он бы может обдумал своё решение тщательнее.

- Желание обладать всем, что имею разве не грешно? - Тео криво усмехнулся, отлично понимая о чём говорит Люцифер и отчаянно не желая вновь и вновь поступать, как он ему отечески советует. Это всё было чертовски неправильно и по-хорошему не вовремя. Где он был сотни лет назад? О чём он думал, когда его убивал? Почему сейчас? Время пришло? Диккенс нахмурился, задумчиво постукивая по подлокотнику и размышляя над услышанным. Задатки - это интересно, как и библиотека. Он же так упорно искал могущества, пытаясь черпать его откуда-то извне, а оказывается смотрел просто не туда. - Считаешь, что могу сравниться с одним из сильнейших архангелов? Интересно, правда интересно. И не правдоподобно, но я учту твои наставления, как и всегда.

И впрямь учтёт и даже посетит библиотеку. Жажда быть независимым не должна быть сродни очевидной глупости, хотя он и не верил, что может сравниться с мощью архангела, но Люциферу, наверное, виднее. Хотя, конечно, непонятно откуда ему там виднее и очень уж не хватало фактов, доказательств и жёстких подтверждений. Но знания - сила, так что какой смысл от них отказываться? Раз уж предлагают задаром.

- Интересные ты вопросы задаёшь,- Тео опешил от напора Люцифера. Откуда он знает за что он недолюбливает Гавриила? Не сказать, что недолюбливает на самом деле, просто не понимает. Ну и принеси-подай, конечно, напрягает, как и отношение как к ребёнку, да и в целом быть под чьим-то командованием не привык. Всегда один. Чёртов Люцифер, вечно лезет в голову, проверяет, иголками тыкает наугад и попадает. Но Диккенс под чужим взглядом тушеваться не собирался, хоть и ощущал себя как под микроскопом. А вот раздражаться уже начал. Какая к чёрту разница? Может и гордость, почему бы и нет? - Уже по отношению к архангелу неуместно, тебе не кажется? Гордость, да, пожалуй, гордость задевает. Понимать, что ты для окружающих малец - одно, жить с этим сложнее. Тебе навряд ли понятно то, о чём я говорю, м? Денница, сын Зари, самый красивый, самый первый, в чём ты там ещё самый? И ты, именно ты, говоришь мне, что стоит устыдиться собственного гонора и начать безропотно сидеть под командованием Гавриила и радоваться, что удостоился такой чести? Я не привык. Да и не хочу. Ваш интерес к моей персоне - явление временное. Зачем привыкать к хорошему?

Тео, сам того не заметив, всерьёз завёлся. Он и правда не понимал, что от него ждут. Щенячьей радости, что его наконец-то приняли в их ангельскую семью и со всех сторон принялись учить жизни  лепить из него хрен пойми кого? Сомнительное удовольствие, да и не было у него уверенности, что наигравшись, его снова не оставят в покое, предоставив себе и собственному одиночеству. Семья для него просто слово. Наставники - явление временное. Вот гордость была с ним всегда, шла рядом бок о бок и подстёгивала прыгать выше головы, учиться хитрить, применять силу, изучать всё, что только попалось в руки. С людьми, ангелами и прочими существами всегда было сложнее.

- Гавриил ищет первоисточник, причину. Пытается понять зачем. Мы все роем в ту сторону, разве нет? И, знаешь, этот разговор становится утомительным.

Отредактировано Theodore Dickens (2018-07-22 22:54:23)

От того, что они как обычно друг друга не понимали уже даже не было досадно. Ничего нового. Отец видит в нём кого-то кем он не является, но никогда не говорит прямо, чего же он от него так ждёт. Тео злится, но старательно держит лицо, убеждая себя, что нет никакого смысла в том, чтобы показывать характер. Абсолютно никакого. То, что у него нет семьи в классическом понимании термина, давно стало чем-то привычным, а вот попытки Люца наставить его на путь истинный, воспитать и указать верный путь - что-то новое. И неприятное. Разочарованный вздох слишком показательный, чтоб Диккенс мог пропустить его мимо ушей и не выдать собственного ответного недовольства хотя бы дёрнувшимся уголком губ. Ну и прекрасно. Если он опять всё делает не так, может быть ему просто уйти? Разговор даже не столько утомлял, сколько выводил из равновесия, а слишком откровенно проявлять своё неудовлетворение разговором было бы всё-таки опрометчиво. Перед ним ведь на самом-то деле не родитель, который в худшем случае даст подзатыльник за непозволительную наглость и откровенное хамство. Перед ним Люцифер, который по слухам не любит, когда его подчинённые его разочаровывают. И Тео не тешил себя бессмысленными фантазиями, что он чем-то и впрямь отличается от тех, кто был в услужении от отца. Разница только в том, что мысленно он зачем-то раз за разом зовёт его "отцом", хотя он им и не являлся. По ощущениям он как типичный бывший житель детского дома зачем-то разыскал своего родного отца, а теперь пытался заставить его обратить на себя внимание и может быть даже полюбить, передумать и взять обратно, а не отвернуться. Вот только и приёмной семьи, под чьё крыло можно было бы вернуться зализывать свежие раны, у него тоже не было. И прийти за советом или пониманием тоже было не к кому.

- Думаешь, смерть от падения с крыши недостойная кончина для сына Люциферу? Я, конечно, учту твои пожелания, но ничего не обещаю,- улыбка сама по себе превратилась в кривую ухмылку, а желание уйти возросло в сто крат. Расстроится он, вы только посмотрите на него. Ласковая улыбка Люца не вселяла ни веры в то, что у них есть шанс как-то видоизменить отношения, да и был ли в этом смысл, ни уж тем более желания срочно оправдать отцовские надежды. Скорее уж наоборот подняться на крышу и сигануть вниз головой просто назло. Делать Тео ничего подобного, конечно же, не собирался, но совершенно детское желание выкинуть что-нибудь эдакое всё равно присутствовало. Цирк какой-то.

План значит. Тео пожал плечами, решив в кои-то веки промолчать. Забота Люцифера была больше похожа на перманентную китайскую пытку. Диккенс часто ощущал себя пустым местом, всё-таки он был молод, не имел воспетой ни одной культурой или религией истории и вообще склонен к свершению глупостей за неимением должного опыта. Но рядом с отцом это чувство возводилась в какую-то уму непостижимую степень. И это раздражало. Как и попытка объяснить все эти разговоры совершенно человеческой и не свойственной Люцу тягой позаботиться о потомстве. Каждый его поступок или слово, которые задевали Тео, почему-то рано или поздно возводились в ранг "забота о сыне". Это уже было даже не забавно.

Не стоило Тео, наверное, никогда забывать, что он просто сильная карта в колоде Люцифера и ничего больше. Карта в колоде - это не тоже самое, что сын, брат, друг. Это то, чем можно пожертвовать. То, что нужно усилять, пока в этом есть нужда. Если бы он в самом деле принял этот факт, ему бы, наверное, было проще. Но он всё больше делал вид, а вопросы "почему" и "зачем" всё равно держал в голове, пусть и не озвучивая. Проблема отцов и детей в их семье была не явной, но очень острой. И всё же, пожалуй, он не хотел знать ответов на свои вопросы. Или может быть даже боялся, потому что всё равно не знал, что с ними делать. И придерживался легенды, что всё не зря. Не зря он был брошен. Не зря был один. Не зря он всю жизнь бил себя в грудь и заявлял, что ему всё это не нужно. Все эти люди вокруг ни к чему. В этом всём есть смысл. Обязательно должен быть.

- Превозношу ли? - Тео устало хмыкнул и поднялся с кресла, глядя на отца уже не снизу-вверх, но не ощущая себя равным ему. И не теша себя надеждами, что подобное вообще возможно. А если даже что-то подобное и случится, то это, наверное, будет даже больнее, чем признавать своё несовершеннство и бессилие в сравнении.  - Ты никогда не спрашивал, чего хочу я. Никогда не уточнял, насколько мне близка твоя идея, что я стану новым поколением, а она видимо у тебя в голове давно. Менее воинственным, ух, даже звучит не правдоподобно. И всё же я, да мы оба знаем, что мой выбор какая-то одна сплошная иллюзия. Ты уже всё решил за меня, вероятно ещё когда оставил жить. И чтобы я не делал, так или иначе я приду к тому, что тебе нужно. Так со всеми кто рядом с тобой или я особенный? Можешь не отвечать. И всё же спасибо за информацию, и за уделённое мне время. Я передам Гавру твою подсказку, естественно не уточняя кто же её источник, иначе какой во всём этом смысл? Теперь я могу быть свободен? Видишь, я играю по правилам, как твой мм подчинённый, вассал, не знаю, как правильно, уточняю закончил ли ты разговор со мной. Расту.

Тео устал от всех этих игр. От того, что всё ищет какие-то ответы на свои вопросы среди слов Люцифера, которые были совсем о другом. И у него на вечер были далеко идущие планы, для исполнения которых было бы недурно быть в относительном мире с самим собой. А продолжение их занимательной беседы навряд ли этому поспособствует. И ему в самом деле хотелось уйти, как и всегда. Всё ещё ничего нового.

Вопросы отца по старой доброй семейной традиции задевали за живое, за то, что Тео так тщательно и скрупулезно год за годом в себе уничтожал, вырезал и прижигал, а оно всё никуда не исчезало. Оставалось внутри и изредка поднимало голову. Всегда не вовремя. Или быть может именно тогда, когда приходило время. Тео не знал. Ни черта он не знал. Ни про себя, ни про отца, ни как к нему относится и что от него ждать. Разве он не переломает, когда придёт время? Переломает же. Как и убьёт, если будет такая нужда - это они уже проходили, этот урок он уже выучил. Защитит ли? Может быть, всё может быть. То, чем руководствовался Люц было демону непонятно, не изучено. Он мыслил иначе и мир видел иначе. И себя в этом мире видел совсем не там, куда его пытались направить. И в самом деле есть ли правильный ответ на вопрос, касающийся их двоих? Навряд ли. В самом деле навряд ли. И что ещё важнее, как ему аукнется попытка быть искренним, как в разговорах с Лилит? Он же обязательно пожалеет, а как иначе. О каждом слове. Каждом звуке, который собирался произнести. Потому что ему нужно было молчать, молчать и улыбаться, слушая. Это же как при аресте: каждое произнесённое им слово может быть использовано против него. И их обязательно используют.

- Зачем ты задаёшь мне вопросы, на которые сам же знаешь ответы? В них даже меньше смысла, чем в тех, на которые ответа не знаем ни я, ни ты,- Тео уже не пытается играть роль непоколебимого и уверенного в себе и своей позиции. К чему эти маски? Его и так читают как открытую книгу, как бы он не пытался спрятать всё, что его волновало так или иначе. Может быть он и был открытой книги и только он здесь не понимал собеседника. Хотя, конечно, в то, что его понимают верить было слишком.. слишком опрометчиво. Пытался ли Люцифер хоть когда-нибудь его понять? - Нет правильного ответа на твой вопрос. И всё же я предпочитаю относиться к тебе и так, и этак, но никогда не ощущать себя рядом с тобой в безопасности. Если понадобится, ты переломаешь, а если не будет такой нужды - защитишь. Ты сломаешь меня, даже если в этом не будет нужды, но тебе покажется, что так правильно. Но я, в общем-то к этому готов, так что, наверное, не обречён. Вот, что я об этом думаю. Только я не ищу твоей заботы и защиты, да и вообще, раз уж мы тут говорим начистоту, предпочитаю не уведомлять окружающих о нашем родстве и всегда говорю, что я сирота. И, знаешь, мне кажется, что я не вру, отвечая так.

И снова Гавр. Сдался Люцу этот Гавр. Позаботится, научит - разве Тео просил? Разве нуждался? Разве приходил хоть раз с просьбой помочь стать сильнее? Справлялся же как-то раньше, что изменилось? Демон опустил взгляд, не отвечая. Вписаться в доверие - это видимо лучший отеческий совет, который ему суждено получить за всю свою жизнь. Иди к другим, главное не к нему, ищи у них знаний, впишись в доверие, не заслужи, а подлезь под  руку, получи всё, что тебе причитается и.. а что дальше? Уйти? Предать? Тео на всякий случай не стал уточнять. Пусть Гавр и впрямь научит, может быть в процессе даже перестанет видеть в нём Люцифера, в каждом жесте, в подходе. Или наоборот убедит, что яблоко от яблони падает недалеко, какая уже разница?

Он не дёргается, ощущая, что Люц подходит к нему. Не убирает лица от его рук и не ощущает ровным счётом ничего от этого непривычного и в чём-то даже дикого для него жеста. Но и не ластится под руку, как порой бывало при встрече с Лилит, не ощущает внутри себя желания ответить на непривычную нежность. Он просто не знает, чего ждать дальше и не хочет гадать. Просто слушает и даже пытается понять, правда пытается понять посыл.

- Не пешка, а быть может слон? Приятно, конечно, но недостаточно, тебе не кажется? - Тео поднял взгляд от пола, смотря прямо в глаза напротив и может быть даже с вызовом. Этого всего недостаточно, да и не знал он, чего ждал, чего бы ему было достаточно. Наверное, ничего. А та война не была его. И желания Люцифера не касались его, он не был ему сыном или хотя бы воспитанником, чтобы теперь делать любимый им мир лучше, помогать этому миру стать таким, каким его хотел бы видеть отец. Он не Люцифер. Он его сын, которого бросили, потому что так будет лучше. А теперь зачем-то вспомнили и в чём-то его убеждали, но, кажется, поздно. Да и был ли момент, когда было бы вовремя? - Это не моя война, ты же знаешь. И меня не убивали братья, зато убивал отец - сомнительное достижение, не находишь? И я уже живу, разве этого мало? Уже много лет как живу, толком не обращая внимания на цвет крыльев - мне нет в этом нужды, пусть может быть живу не так, как это виделось тебе, но.. как умею. И, знаешь, у меня нет ни одной причины делать то, чего бы тебе хотелось. Как сыну. Как твоему последователю может быть и есть.

Как сын он определённо не состоялся, как и Люц в свою очередь как отец. О чём они вообще здесь говорим, если почти всё, что хоть когда-нибудь выбивало у него землю из-под ног - отцовские слова и поступки? Может быть и впрямь им стоит остановится на том, что Тео останется просто последователем? Раз уж ни он, ни Люц не знают, как им друг к другу относится. Любовь, забота, даже эта нежность в жесте - всё это было дико. И Тео правда не знал, зачем приходит каждый раз по первому зову и ищет ответы на свои вопросы в словах Люца - забавы ради или чего-то большего. Но он всё ещё уверен, что сможет жить и дальше сиротой, а вот чьим-то сыном может быть и не сможет. Это.. сложно. Лучше уж он будет слоном на шахматной доске, честное слово. И даже пешка была бы предпочтительнее того, что озвучил отец.

- Знаешь, это не похоже ни на любовь, ни на заботу. От них не должно быть так горько. Они по слухам должны греть и утешать. Но если когда-нибудь поймёшь, что это - дай мне знать. А пока я не знаю, как на это реагировать. Чего мне ждать от тебя? Да и не думаешь ли ты, что дарить мне лучший мир не лучшая идея? Мне бы хватило и меньшего, - Тео выглядит растерянным и ощущает себя также. К чему это признание? И есть ли ответ на очередной сложный вопрос? - Не хочу больше размышлять почему, за что и зачем. Не сейчас, да никогда больше. Избавь меня хотя бы от этого, мне без разницы как. Просто избавь. О большем и не прошу.

Тео улыбается неожиданно мягко и всё же не касается отца в ответном жесте, остаётся недвижим. Никаких тебе оскорблений, даже попыток задеть. Просто мысли вслух, те, что одолевали достаточно давно, чтобы удостоиться чести быть произнесёнными. Не отец. И даже если вдруг когда-то захочет стать - это не получится вот так запросто. Его сыну совсем не льстит быть не пешкой, а чем-то большим. И совсем не нужны эти то ли забота, то ли любовь, то ли отголоски чего-то из чужого прошлого, про которое он так ничего и не узнал. Уж лучше быть пустым местом - это хотя бы не так сложно.

Ребёнок. Это так смешно звучало на самом-то деле, он ведь уже давно не ребёнок, не мальчик без роду, без племени, остро нуждающийся в каком-то конкретном месте в жизни, в союзниках, в заботе в конце концов. Давно самостоятельный, выросший, пусть и недолюбленный, и брошенный. На всякий случай не связывающийся ни с кем, кто мог бы стать его слабостью, не верящий в отношения, в искреннюю заботу, в семью. Последнее считающий чуть ли не ругательным словом. Со своими идеями, мыслями, взглядами и даже с собственным делом, которым занимался от души и с полной самоотдачей. Но для Люцифера он вопреки всей их истории был ребёнком. Это было бы даже мило, не будь так печально и раздражающе. Какой ему толк от подобного отношения? Одна лишь сплошная головная боль. Но подобное заявление, конечно, кое-что объясняло, но всё больше злило. Ему не нужны были наставления, поучения и вот это его кривобокое проявление любви или что он там проявлял. И к собственному сожалению, а может быть счастью, Тео кое-что понимал в заблуждениях, особенно в тех, что касались его семьи. Ничем хорошим подобные слабости никогда не заканчивались, так что пришлось научиться не доверять, смотреть уверенно, но опасаться даже не ножа в спину, а прямого в чём-то даже пугающе честного удара.

- Твоя логика, конечно, имеет право на жизнь, но я не просил,- их разговор всё больше был похож на диалог слепого с глухим. Тео ни о чём не просил, за него опять решили как лучше. Может ему нравилось быть в опасности? Может быть он наслаждался этим? Быть может стоило его сперва спросить? Он ведь не искал защиты ни под чьим крылом. Не пытался примкнуть к сильным мира сего и получить протекцию. Не любил перерождаться, но совсем не боялся смерти и боли, неважно от чьих рук. Хотя, конечно, от рук отца было обиднее всего и в тоже время полезнее. Умирая, он учился. Теряя силы, он учился. Страдая, он учился и становился по-своему сильнее. А Люцифер зачем-то влез в его жизнь, когда этого уже никто неждал, и поспешил спрятать сына, который вовсе не нуждался в этом, за широкой спиной Гавра, чтобы уберечь от себя и от мира. Так, наверное, выглядела забота, но для Тео это было очередной сложностью и причиной для голодно урчащей где-то внутри злости. Это всё было очередным ограничением. А ему совсем не хотелось сидеть в золотой клетке или прятаться за кем-то, не за тем он впитывал в себя знания, искал их. Не затем он азартно искал  артефакты, не за тем так внимательно следил за происходящим вокруг. Так какого хрена?! - Не понимаю. Не понимаю зачем, не понимаю, почему ты снова и снова решаешь за меня, как мне будет лучше. Что ты вообще знаешь обо мне, чтобы решить как будет лучше, отец? И я не про свою биографию - я уже понял, что ты в курсе всех моих подвигов и промахов. Я про себя. Кто такой, по-твоему Теодор, сын Люцифера, чем он дышит и как живёт? Удиви меня.

Тео злится и не скрывает этого. Не срывается на крик, но говорит слишком очевидно раздражённо. Он в самом деле не понимает, но хочет услышать хотя бы один ответ на свой вопрос, а не на те, о которых хотел поговорить Люцифер. С каких пор его жизнь стала ценна? С каких пор кому-то есть дело до того переродится ли он в ближайшее время или нет? Сплошь и рядом лицемерие. Сплошь и рядом эта сомнительная отцовская забота. Сплошное разочарование, а не день. И в главных ролях Тео, как позорно яркая иллюстрация к слову "обида". Самая простая и понятная. И всё тот же немой вопрос в глазах: почему сейчас, когда уже поздно?

- Жаль? Вот уж в чём не нуждаюсь, так это в жалости. Особенно твоей,- Тео в очередной раз задет. В жалости он точно не нуждался, в понимании может быть, даже в сочувствии. Но точно не в жалости - это уже оскорбление какое-то. Но он почему-то всё ещё здесь, даже не поднялся следом за отцом, смотрит из своего угла мрачно и недовольно, кривит рот в попытке улыбнуться
и злится. Сплошная трагикомедия какая-то и актёры так себе.

Не может подарить покоя - пусть не дарит. Непонятно, конечно, кто им всем теперь судья за неимением Яхве в ближайшем доступе, но уж точно не Тео. Он сам не святой, сам много наворотил, сам не приходил, сам не спрашивал, сам отказывался. Всё сам. Но сейчас почему-то продолжает слушать, вопреки своим желаниям, не спешит уйти и задаёт вопросы, ответы на которые его совершенно точно не обрадуют. Это уже не разговор отца с сыном, а какой-то садомазохизм и неизвестно ещё, кто тут садист, а кто мазохист.

- Знаешь, в чём проблема: я для тебя ребёнок, но ты, в очередной раз странно заботясь обо мне, пропустил моё детство и отрочество, даже юность. Время всегда играет против нас. И сейчас я совершенно точно не тот, кто может принять твою то ли заботу, то ли любовь покорно и с благодарностью. Ну и зачем тогда всё это?

И правда зачем.

Тео честно слушал. Слушал внимательно и пытался понять. Но не понимал. Не понимал, зачем он сдался Люциферу. Зачем он нужен ему именно сейчас, хотя нет, это то он ещё, наверное, хоть как-то понимал. Но вот истинные мотивы отца, как смешно звучит всё-таки, ему были не ясны.

Потому что всё, что он мог предположить, всё, что приходило в голову, было слишком человеческим. У них, в общем-то, была общая проблема - они не были людьми и оба не знали, как это иметь семью. Вернее, Тео не знал, что такое быть важным, быть нужным, знать, что за плечом стоят родители, знать, что если вдруг мир вокруг рухнет, ему всегда будет к кому вернуться. Он ведь не был и не знал. И их не было за его спиной. Они были где-то, следя издалека и изредка обращая свой взор прямо на него, и это обычно не заканчивалось для него благополучно. И он не мог вот так вот взять и научиться быть сыном.

А Люц не знал, что такое иметь сына. Он всё пытался из него что-то вылепить и злился, когда плоть от плоти его яростно сопротивлялась. А что ещё ему было делать? Покорно кивать и на всё соглашаться? Он и так в результате делал то, что велено, пусть и с отхождениями от первоначального плана, пусть и норовя свернуть с указанного якобы верного пути. Разве этого было не достаточно? По сути он даже немножко старался не разочаровывать, хотя внутренне всегда ожидал жеста, подтверждающего его уверенность, что он снова разочаровал. Всегда разочаровывал. Не знал достаточно. Не умел того, что должен был уметь. Он оказывается даже толком не раскрыл свой потенциал, если верить словам отца. И это было неприятно. Это злило. Это вообще-то задевало. Это всё было поводом для новых обид и никак не для привязанности.

Тео помнил время, когда остро нуждался в наставнике и в поучениях. Помнил, как искал знания, как решился на самую большую глупость в своей жизни. Сейчас он не мог бы точно сказать зачем когда-то пошёл в гости к отцу не с приветом, а с громким заявлением, но тогда ему казалось, что это его единственный шанс быть узнанным, стать признанным. Хоть так приблизиться пусть и без какой-то простой и понятной цели, а просто потому что одиночество всегда гложило его, хоть он и открещивался, отказывался от него. Пытался им укрыться и шил из него свои призрачные доспехи. И всё же когда-то давно он попытался стать ближе и потерпел фиаско. Больше подобного желания у него не появлялось. Да и прошло слишком много времени, лет, веков. Он уже давно не пытался быть признанным, а его зачем-то так не своевременно признали. И даже пытались наставить на путь истинный. И даже кажется, хотели узнать чем он жил, чем дышал, о чём помышлял. Но всё его нутро было против, он сам был против. И это было глупо. Но всё же казалось единственно верным решением на сегодняшний день. Довериться Люциферу и пойти за ним, опереться на его протянутую руку было сродни самоубийству. Вот, что он знал и понимал.

- Если бы ты сперва озвучивал, чего хочешь добиться и только потом начинал оглушать меня своим недовольством и неприкрытым разочарованием неудавшимся отпрыском, возможно, у нас было бы больше шансов. Но я прихожу к тебе, ожидая, что ты дашь мне новые указания, зная, что это превыше всего, и ты их даёшь, а потом почему-то ждёшь, что я буду благодарен, брошусь к тебе в объятия и буду счастлив. Хотя это я, конечно, гиперболизириую. Но это всё равно звучит сюрреалистично, как бы я это не сформулировал, - Тео пожал плечами в ответ на разведённые руки. Искренность не его конёк, она всегда получалась у него какой-то кривобокой, хромой и уродливой. Но он старался. Сам не знал зачем, но старался.

Время упущено. Время всегда играло против всех. И с этим то как раз демон давно смирился. А вот с тем, что его видели исключительно как ряд его собственных сомнительных достижений смириться не мог. Наверное, каждый его шаг, как-то характеризовал его как личность, с этим сложно было спорить. Но ни один из озвученных фактов не говорил о том, кто он и зачем он. Ни один. Впрочем, он и сам ничего не знал про Люцифера, так что это, наверное, была ничья. Горькая и бессмысленная ничья.

- Не то чтобы я ждал от тебя человеческих поступков, я вроде бы не похож на наивного дурачка. Вообще если бы я знал, что я от тебя жду, я бы сказал. Пожалуй, так. Но я не знаю,- он даже не пытался врать, какой в этом смысл. Наверное, чего-то он всё-таки ждёт, но сформулировать даже для себя чего именно не мог. Время назад уже не отмотать и всё, что ему остаётся учиться жить с тем, что ему предлагали сейчас. И, кажется, варианта, что он может и дальше шататься неприкаянным ему не предлагалось. Обидно даже.

- И я уверен, что ты понимаешь, почему я шарахаюсь от твоего внимания и так называемой заботы. Кто, если не ты? И, наверное, в курсе, что я запросто могу поверить в то, что я очередной сомнительный козырь в твоей колоде. Но вот в то, что мы семья, пусть не человеческая, какая-то иная жутко необычная семья, мне поверить сложно. Хотя семьи, конечно, всякие бывают. Моя, наверное, не самая худшая. По крайней мере наказывали меня всего раз, зато очень показательно. Да и рассказывать, что я ничего не добился и всё делаю не так, стали достаточно поздно. И даже дали погулять, прежде чем сдать на руки суровому дядюшке, который сделает из меня кого-то более достойного. Это... это даже приятно. Я даже благодарен, пожалуй. И раз уж ты заговорил про семьи, которые нам даруют перерождения, общем-то, мне и тут всегда не везло, у меня в принципе не было семьи. Сперва ваше доверенное лицо, затем милая пара, изумительно быстро оставившая меня наедине с суровым миром, а сейчас так и вовсе вырастила система. Это, пожалуй, очень даже символично.

Это всё закономерно. Так и должно было быть и нет в этом ничего страшного. На самом деле быть ничейным и ненужным не так уж страшно, как рассказывают. Это отлично мотивирует быть самостоятельным сразу же, учиться выживать, бороться. Тео всегда находил в этих своих неудачах на поприще семейной жизни пользу для себя. И учился ее использовать себе во благо. А что делать с пристальным вниманием отца, в родстве с которым предпочитал не сознаваться, к своей персоне не знал. Не то чтобы он не верил в благие намерения Люцифера, просто заведомо ожидал расплаты. И не был уверен, что в состояние заплатить по потенциальным счетам. А он не любил быть должником. Тем более, что предлагаемые ему богатства как-то не воодушевляли. Пока он был в основном раздражён и даже возмущён предлагаемыми ему новыми горизонтами.