На самом деле у Тамары все было хорошо с логикой, с инстинктом безопасности и с нежеланием тянуть на своих хрупких – ну хотя бы в человеческом виде – плечах больше нужного. И тем не менее, по какой-то, видимо, доброте душевной, когда в очередной раз у нее приключился приступ альтруизма, рыжая подписалась на то, чтобы стать еще и специалистом по связям с общественностью. Дело изначально гиблое, но назад отступать не получится. В любом случае, кто-то должен был это делать, так почему бы и не Тамара.

Она почти ушла с работы, да вот незадача, направляясь в сторону двери из здания, услышала сводку об очередном трупе, на которое уже выехала бригада. Случайным совпадением было то, что утром Тамара попросила дежурного оперативника прихватить и ее, еще более случайным, видимо, совпадением было то, что ей об этом все равно забыли сказать. Стараясь не полыхать от одной искры, Метаксас потратила несколько минут, чтобы практически выцарапать нужный адрес, куда и направилась. Ехидные взгляды в спину она оставила без внимания, но когда оказалась на месте, осознала в полной мере из бесценность.
Это был парк. Чертов парк, и как водится, труп лежал не в той части, что была ухожена, вылизана и использовалась для культурных забав местного населения. Нет, труп оказался там, где деревья и кусты росли в беспорядке, единственная тропка была земляной и узкой, от чего постоянно застревали каблуки.
А калоши подошли бы лучше. Надо будет прикупить пару, держать в машине, когда еще раз так понадобится.

Тамара со своими яркими волосами и в деловом костюме среди оперативников, парка и желтой ленты выглядела весьма странно, практически чужеродно, но это не мешало ей преследовать свои цели. Как показывает практика, готовить рассказы о том, что это не то, что вы выдели, вам показалось, а это всего лишь пантера/обезьяна/выброс газа/падение птиц/пошесть, но совсем не очередной завтрак-обед-ужин одичалого или работа очередного артефакта, лучше сочинять, когда видишь собственными глазами место происшествия. И Тамара очень хотела его увидеть, невзирая на то ошалевшие взгляды оперативников. Она флегматично ловила их на себе, готовая к любому варианту.
Кроме того, в котором на нее наступят.

Тамара бы так и села задницей в грязь, но удержала равновесие, совсем не чудом – у змеиных в общем-то все в порядке как чувством равновесия в частности, так и с вестибулярным аппаратом в целом. На миг, правда, кажется, что каблук хрустнул, но нет, вроде цел, хотя с этой мягкой землей – недавно дожди были – и не скажешь.
Конечно же, ей тут не рады, о чем практически сразу и сообщают. Тамара вздыхает, нет, ну кто бы сомневался. Она без зазрения совести и какого-либо желания исполнять требование покинуть это место взирает на мужчину, тут и угадывать не надо, кто перед ней. Да и чего угадывать, она все дела просмотрела, чтобы легко определить в мужчине перед ней Архангела Гавриила. Попытка воткнуть между его фразами «здравствуйте, давайте знакомиться», не состоялась, Тамара все ждала, когда он перестанет пытаться от нее избавиться, чтобы затем сказать свое веское слово.
Хотя очень хотелось зашипеть. Если так подумать, то сейчас она сердито иллюзорно подрагивала кончиком хвоста, выказывая свое недовольство таким с ней обращением.

Тамара уже успевает набрать в легкие воздуха, чтобы ответить, но тут, наконец, ее опознают, надо де, прямо рекордные сроки. Она бросает на опознавшего оперативника взгляд такой пронзительности, что тот запинается в конечном счете, пятится прочь, предпочитая, видимо, не связываться. Знает он или нет, но тот факт, что она Ехидна, Тамара и не скрывала, так что правильно, пусть лучше идет, пока она ядом не изошла, а то очень хочется.
Легкий вдох возвращает ее в состояние привычной флегматичности, которая прекрасно работает в качестве маски и способа отгородиться.
- Значит, это я. – Соглашается женщина. – А вы, значит, и есть Гавриил. Наслышана, наконец, нас свели обстоятельства.
Тамара обходит архангела, чтобы, наконец, увидеть труп, все еще не накрытый. Подходит достаточно близко, запах крови бьет в нос, раздражая чувствительное обоняние, к нему прибавляется запахи, обычные для парка, травы, людей, вечера.
- Не переживайте, здесь я не по вашу душу, не по причине должности психолога, - Тамара снова поднимает на Гавриила взгляд. – Помимо этого меня назначали на должность специалиста по связям с общественностью. Моя работа заключается в том, чтобы убедительно врать о вашей работе, а это я могу делать только видя все воочию. Расскажете, что, предположительно, произошло? Или все еще будете считать, что мне тут не место и не пошла бы я погулять по другой тропинке? – Вопрос Тамара приправляет улыбкой, слегка ехидной, но в целом довольно спокойной, деловой.

- Правильно понимаете, - Тамара ловит взгляд Гавриила, направленный на ее туфли, улыбается в ответ: - Могу сказать, где купила, правда с размером может выйти заминочка. Наверное, - женщина опускает глаза, - сорок пятый? Ой, вы не переживайте, я так, постою тут, чтобы не испортить вам место преступления, а то вдруг улики сломаю.
Осматривать все вокруг Тамара не стремилась изначально, в общем-то, хотела обстановку изучить, а не пререкаться над чужим трупом. К тому же не имела никакого подходящего для того образования, судмедэкспертиза никогда особо не привлекала ее, вся эта грязь, кровь и расчлененка… сами пусть разбираются, а ей, если можно, коротко и по сути.
- Значит, кто-то вышел на охоту без разрешения. Кто-то очень голодный или кому-то очень плевать на правила, которые следует соблюдать. А может был под влиянием или что еще. Такое часто в последнее время происходит в Дублине? – Убийства есть, убийства происходят. Но вряд ли это конкретно связано с теми, хотя кто узнает, все еще впереди, похоже. Расследование только началось, а следователь не очень-то в настроении, ну хоть не пытается выгнать прочь, и на том спасибо. Было бы грустно тратить большую часть времени на пререкания, которые все равно не возымеют действия, упрямства и Тамаре от природы не занимать.

Она все же присаживается, чтобы осмотреть тело, увидеть распоротый живот, Тамара начинает слегка мутить, кровь железистым запахом бьет в нос, заставляет отшатнуться, на миг пробуждает инстинкты. Она все-таки хищник, пусть не такой, как этот убийца, но кровь ее возбуждает. Лучше отойди, лучше и правда подышать воздухом, травкой, землей, она любит запах земли после дождя. Главное, не затоптать следы, если таковые имеются.
- Ну собака не собака. Но что-то подобное. Может медведь, для волка это… было бы странно.
Надо будет посидеть с очередными привычками диких животных, может, зоопарк Дублина поможет, может у них кто там сбежит за хорошую плату, просто не успеют сказать Гарде, может что еще, господи, еще после этого, наверное, с Гардой разбираться, нет, просто так это бы не обошлось.

И почему все предлагают ей на солнышке погреться, может, еще камушек предложат, и вообще, на солнышке греться хорошо, свернувшись кольцами, это да. А попробуй улечься так где-нибудь, и через час какой-нибудь идиот напишет в своем блоге, что видел монстра, вот так и получаются новые трупы. Может и этот шел себе по своим делам, увидел то, что не следовало видеть, вуаля, лежит себе трупом, выпотрошенным.
Упоминание Люцифера вызывает любопытство, это уже интереснее. Как только там получается, что Люцифер легко переводит тему на Гавриила, Гавриил легко переводит тему на Люцифера, а между ними Каин, который тоже неравнодушен в своих страданиях из-за холодности Гавриила, вот уж как всем повезло.
- А вы, я смотрю, искренне переживаете за Люцифера. Проведывали его? Узнали бы, как он себя чувствует, принесли бы ему конфет.
Нет, определенно, Люцифер себя чувствует нормально, Тамара это знает, заходил недавно познакомиться, амфору принес, правда, эту забавную историю не рассказал, а сплетни не настолько еще пропитали СБС, обидно, но интересно.
- Что за история с больничкой, поведаете? Все равно пока тут труп забирают, местность убирают, или вы метлу хотите тоже в руки взять? Нет? Тогда покажите мне эту самую тропинку, которую так нахваливаете, а то заблужусь, будет потом на вашей совести еще один труп. Мой. От голода. Мне нельзя питаться людьми.

- Значит, ситуация все же не типичная. Понятно. – Значит, либо кто-то дикий, либо кто-то недавно осознавший себя, а черт их всех знает, ладно, потом разберется. Сядет спокойно и придумает что-нибудь. Что-нибудь достоверное, чтобы такие как некоторые, не прикопались. – Знаете, последнее время Гарда все больше сует нос не в свои дела, да и журналисты тоже. Все любят задавать вопросы, разузнавать то, что их по большому счету не касается. Вот и приходится придумывать истории до мелочей, чтобы не было зацепок для таких вот страждущих по приключениям. Мы же не хотим, чтобы люди узнали о нас раньше, чем… следует, не так ли?
Тамара дарит Гавриилу улыбку, в которой при желании можно прочесть извинения за доставленное беспокойство. Но лишь при желании, ничего подобного Ехидна не чувствовала, выполняя свою работу.
- А это так принципиально? Я не разделяю эти две должности, Гавриил, могу выполнять обе работы одновременно. Если, конечно, вам нужна моя консультация как психолога.

Но что-то Тамара очень сомневалась. То, что Гавриила что-то жрало изнутри, какие-то сомнения, для нее было понятно. Не заметно невооруженным взглядом, просто… понятно. Это приходит с годами практики, необъяснимое чувство, предчувствие, интуиция, как бы ни назвали, но как-то так оно и есть. Вот и сейчас Тамара интуитивно ощущала тучи над светлой головой архангела, но кто ж так легко сдасться и скажет – да, у меня тонна проблем, пошли разгребать.
- Боги меня упаси работать миротворцем. Нет, я слушатель, весьма вольный, а никак не миротворец. Это вообще дело бессмысленное, влезать в семейные отношения, особенно ваши, - Тамара непритворно морщится, и удивленно смотрит на то, как архангел подхватывает ее под руку, что, пора утаскивать, раз сама не уходит, активные действия начались? Ну хоть не пинками, и на том спасибо, а то мало ли, какие у Ехидны случаются рефлекторные реакции, вдруг обернется и… - Ну вот что вы так сразу, сплетни слушала. Не сплетни, и не слушать было очень трудно, СБС как одна большая деревня, чихнешь на одной сторону, услышат на другой, все друг про друга знают, покажут, расскажут. А мне достается самое трудное, отделить зерна от плевел.

Он высок. Тамаре, чтобы посмотреть ему в лицо, приходится сделать полшага назад, так хоть голову задирать не приходится. А вообще, еще спасибо, что за шкирку не отнес к дорожке. Зато вон как, иголки выпустил, весь нахохлился, приготовился обороняться, будто бы на него нападать собирались. Но Тамара не практиковала насильные разговоры, толку чуть, обид – до фига. Когда наступит время, сам придет, если, конечно, раньше с катушек не съедет. Ну тогда разговор будет другой, в смирительной рубашке, наверное.
Если будет.
- А что касается больницы…

Что происходит первым, шорох позади или ветер приносит чужой запах, Тамара не может сказать. Чуткое обоняние улавливает его, как и отменный слух реагирует на шорохи, а так и не скажешь, что что-то нарушает покой этого места. Но она точно знает, что это совсем не ветер тому причиной. Резко оглядывается, хотя ничего такого и нет. И поворачивается в ту сторону, откуда и шорохи и запах исходит.
- Слышали? Хотя скорее всего нет. Но, может, чувствуете? Запах, такой резкий, будто бы кто-то что пытался забить. Может, даже запах крови. Вы уверены, что преступник исчез с места преступления?
Тамара только сейчас замечает, что труп уже унесли и коллеги Гавриила ушли следом. Остались только они вдвоем, увлеченные острой беседой о наболевшем. Этого только не хватало, разбираться с заблудшим охотником. Нет, конечно, все получится, Тамара только хвостиком махнет, и почти как в той сказке… но как-то посреди бела дня не хотелось. И одежду было жалко!

Тамара лишь жмет плечами:
- Это моя работа, так что у меня все готово, не переживайте, Гавриил. Я позабочусь о пациенте, если он ко мне попадет.
Правда, это будет первый такой опыт, когда к ней на диван попадет тот, кто сорвался и сожрал ни в чем неповинного человека. С другой стороны, все бывает в первый раз, а Ехидна знала, на какую должность идет.
Но что-то тут, в этом милом лесочке, больше ехидничает архангел, хотя ему по статусу не положено.
- Вы вообще в курсе, что из нас двоих вроде как ехидничать положено мне, а черный пояс у вас по этой дисциплине? - Конечно, это шутка, потому, что Ехидна и ехидничать вот совсем... Тамара мысленно фыркает, чем она только занимается.
Ох у эти любители ставить загадки. Тамара с трудом удерживается от желания закатить глаза. Сидит у нее дома один такой, вернее, одна, раньше головы откусывала, если не угадаешь. Может, и матери бы попробовала откусить, но кишка тонка да Ехидна никогда не велась на любовь дочери к шарадам.
- В загадки играем? Хотите познакомлю с одной такой любительницей?

Наверное, Тамара бы ответила на этот вопрос, вот только отвлекатся она уже окончательно. Инстинкты благим матом оруть, что здесь что-то не так, орут и верещат, что скорее всего, убийца не сбежал. Если так, то значит это тот вариант, в котором произошел срыв, а не целенаправленное убийство. Что ж, это, наверное, лучше всего. Тамара кивает на вопрос Гавриила, указывая сторону, и сама следует за ним. Но стоит ему сказать остановиться, и она замирает. Могла бы и не слушать, но почему-то не хочется спорить. То ли инстинкт выживания - ну пусть идет первым, первым и сожрут, то ли понимание, что вдвоем они наледуют шума гораздо больше и спугнут того, кто там прячется.
Из-за спины архангела Тамаре ничего не видно. Далеко стоит, а стояла бы ближе, пришлось бы еще прыгать, чтобы что-то рассмотреть. Но она слышит - тяжелое дыхание, тихое предупреждающее рычание, чувствует все еще удушающий запах крови. Делает один шаг вперед и останавливается, заворожено рассматривая крылья.
Крылья у Гавриила были красивыми.
Да в общем-то и сам он был... одухотворенным.

Но в реальность Тамару возвращает его голос. Слова. Она лишь качает головой, слыша еще более глухой рев - зверь готов к нападению, и сейчас его ничто уже не остановит. Он чувствует опасность, он не понимает, как так вышло, скорее всего, он просто занимался своими делами, когда что-то щелкнуло в мозгу. В любом случае, он нападет, они сцепятся, и кто-то пострадает. Мог ли пострадать пернатый в этой схватке, Тамара не знала, но ей почему-то становится жалко зверя из кустов. Вот только помочь она уже ничем не может.
Как так выходит, что прыжок зверя на Гавриила заканчивается пролетом, Тамара не знает. Но понимает, что этот недоволк сейчас вцепится в нее своими клыками, а слова уже не помогут. Ей хватает секунд, чтобы подумать о том, что так никакой одежды не настачишься, скинуть туфли, чтобы хоть их спасти, и обернуться, шипя и поднимаясь на хвосте, концом которого она отвыривает живность в сторону. Не сильно, для профилактики.
- А ведь ничто не предвещало беду, - голос у Тамара ниже, чем в человеческом облике, с нотками шипения, она рассматривает незадачливого убийцу, наконец, сообразив, что с ним не так. То ли недообратился в волка, то ли в человека. - Любопытно. А такое возможно?

А к машине придется кустами да перебежками, и хорошо, если поставила машину поближе к кромке парка. Благо, в багажнике лежит запасная одежда, джинсы и рубашка, обзавелась привычкой несколько лет назад, когда вот так пришлось гулять по лесу в чем мать родила, прикрываясь лишь рыжей копной волос.
Что-то как-то не задалось со знакомством с Гавриилом, зато собаку нашли. Хоть какую-то.

И что-то в голосе Гавриила кажется Тамаре не менее ехидным, чем ее собственное первое имя.
Ну ехидна и ехидна, чего б то ехидничать?
И им сейчас все равно не до того. Минуты через две после всего, Тамара ощущает себя ужасно по-дурацки. Оборотень оказывается непрезентабельным мужчиной, срыв по каким-то причинам, которые предстоит выяснить, и делать это будет Тамара, как и положено психологу. Она скептически изучает его, потом пожимает плечами, переводит взгляд на пернатого. Да, все еще немного неловко, особенно при мысли, что зря раздевалась, все равно не оценят, зато еще скажут какую-то гадость.
Ну вот и гадость.

Ехидна все еще подумывает, весьма меланхолично, что если вцепиться в крыло Гавриила, все будет весьма интересно, там и посмотрим, а потом вспоминает - перья, она будет очень долго отплевываться от перьев, нет, это не самое приятное, и вообще, одеться бы, раз уже ничего никому не надо.
- А шовинизм и пренебрежение к женщинам вам выдается по каким критериям? Потому, что вы ангел или сложности случались за столько лет? Мы и на эту тем можем поговорить, не стесняйтесь, чего уж там.

В этот раз Тамара и правда ехидничает, не в первый раз замечая, что ангелы старой закалки весьма не жалуют женщин, а может, все же показалось, кто знает, тут вообще двойная проблема, она и женщина и существо. Ладно, об этом можно подумать в другой раз, сейчас все же надо решить проблему одежды, машины, а ползти на стоянку как есть как-то не очень хорошо, мало ли, кто тут из журналистов бегает. Будет неудобно оказаться на страницах газет, а потом придумывать отмазку из разряда "змеи-мутанты мимо пробегали, никого не покусали, все отлично, все прекрасно".
- Мм? - Тамара фокусирует взгляд на архангеле, пытаясь осознать его вопрос. Да, точно, халат: - Нет, его нет, и даже запасной одежды нет, я не планировала сегодня обращаться посреди леса.

Обычно было. Джинсы и футболка всегда лежали в машине в багажнике, но что-то сегодня звезды стали не так, видимо, карма сломалась, что-то нарушилось, в общем, Томе везло, как утопленнице, и такие дни Тома ненавидела капитально, желая кого-нибудь покусать. Она щелкает клыками, но сдерживается, гляди на мужчину - предмет ее проблем и лишь вздыхает, помахивая кончиком хвоста.
- Собираетесь высказать о моей непредусмотрительности? Не надо тратить время, у всех бывает. - От идеи Гавриила хочется отказаться, обязанной ему хочется быть меньше всего, но Тамара понимает, что он может справиться быстрее, чем она будет трусцой бежать к машине, а потом еще голой задницей елозить по кожаной обивке сидения. Змея недовольно хмыкает, но потратив усилия, становится вполне себе обычной женщиной, кивает: - Буду благодарна.
В офисе всегда сменная одежда, там всегда что-то есть, не то что в лесу, куда она больше не пойдет.
Хотя нет, пойдет. По работе пойдет. Сколько бы Гавриил не делал морду кирпичом.
Она делает шаг к Гавриилу, совершенно не смущаясь собственной наготы. В конце концов, когда-то давно она родилась и жила в стране, в которой культ тела превышал любые другие культы, и ничего зазорного в наготе Тамара не видела, ни тогда, ни потом, ни сейчас.