Люц никогда не собирался так отчаянно и так быстро перемещаться в Райские кущи, тем более без позволения отца. Это было табу, это было нарушение всех рамок и всех устоев, вколоченных в него за тысячелетия. Это было страшно и любопытно одновременно, поэтому он крепко вцепился в руку Рафаила, который без каких-либо сомнений шагнул вперед и еще один шаг и еще.

Все было как прежде, все было как он запомнил и от этой ностальгии что-то в груди болело. Болело до искр перед глазами, он скучал, он так сильно скучал по ним, по всем ним, а теперь тут было какое-то запустение, одинокие деревья, фонтанчики с херувимами и тишина. Ни пения, ни переливов арфы, война ничего не оставила от этого места, война и исход отца. Все разрушилось, все опустело и запустело.

Он отцепился от Рафаила.

- Я бы сказал, добро пожаловать домой, но что-то мне подсказывает, что это больше не дом. – Вода в фонтанах не бурлила, была зеркалом, в котором отражались высокие облака и бескрайнее небо. Раньше все казалось живы, казалось каждое дерево, каждая травинка наполнена жизнью, тянется к солнцу, стремиться огладить босые ноги, зацепиться за тогу ангелочка.

Теперь?

Теперь от этого места только больно и холодно.

Зак и Тео, точно, они же были, кажется в гостиной. Люцифер отвлекся на разглядывание обстановки и пропустил тот момент, когда эта парочка последовала за ними, в Райские кущи. Отец умер бы от ужаса, наблюдая за ангелом и демоном, которые практически не отходили друг от друга.

Этакая искаженная картинка несовершенных отношений самого Люцифера. Рафаил. Рафаил куда-то исчез из поля зрения, бросив его рассматривать фонтан.

- Ну что ж, господа, Райские кущи, прошу любить и жаловать. И не пакостить, не то чтобы тут было где этим заняться. – Зак, кажется вздрогнул от его голоса. Религиозное воспитание чтоб его, Люцифер готов был удушить эту семейку, которая испортила парню жизнь настолько. Которая превратила эту самую жизнь из спокойной и размеренной в адский ад нестыковок.

Ладно, они смогут, справятся, как-то приведут эту голову в порядок, должны же они хоть как-то исполнять свой долг, не так ли? Правда, Люцифер имел к Заку довольно опосредованное отношение, его собственный сын стоял в стороне, пытаясь, видимо, произвести оценку и найти что-то хорошее в происходящем и окружающем.

Как минимум тут было красиво, как максимум очень скучно. Люцифер еще раз вгляделся в фонтан, который, казалось, уснул вместе с этим местом.

- Раньше здесь было гораздо интереснее и живее, но, к сожалению, без божеств, такие места редко остаются в первозданном виде. Все ждет его возвращения. – Он ласково провел рукой по воде, приглаживая ее, наблюдая за тем, как она ускользает из-под его пальцев. Даже забавно, его не было так давно, а это место все еще хранило память о нем.

Люцифер усмехнулся, запуская одну из иллюзий. Вот они стоят кучкуются, кто-то вцепился в арфу, кто-то пытался распеваться, стоит шум, гам, невообразимые разглагольствования. Мир полный теней, которых тут давно уже нет, Люцифер улыбается, вспоминая свое время, вспоминая тех, с кем был рядом, с кем пел, с кем смеялся. Он смотрит на себя, совсем юного, звонкого, с голосом, ради которого вставало солнце.

Смотрит и не может отвести взгляд, пройдет время и все исчезнет. Но это, это останется с ним, память об этом месте и об этом времени.

- Теперь все не так.

Рафаэль вовсе не думал, что возможность побывать в раю предоставится так скоро, он всегда втайне считал, что именно там прячется ото всех Отец, уставший от их мельтешения, от их вечных свар, ошибок, и эмоций. Что, стоит показаться пред его очи, он пожурит их - и велит идти обратно, потому что не время ещё, не место, надо ещё ждать, надо пережить ещё парочку очередных проверок.
Но всё оказалось вовсе не так.

Они вошли в портал рука об руку, вместе, Рафаэль мог только догадываться, насколько сомнительной эта затея кажется Люцу, не бывшему тут под три тысячи лет, и всё же тот так охотно шагал вперёд, так смело, хоть и улыбку эту целитель узнавал, брат всегда так улыбался в лицо угрозам и опасностям.

Но внутри опасно не было.
Не было звуков пения и игры на арфе, не благоухали больше ухоженные цветы, не было больше тропинок, истоптанных босыми ногами изо дня в день... В этом месте не было слишком давно никого, похожего на человека.
И уж определённо здесь не было Отца.
Во всяком случае, в таком облике, в котором они привыкли его видеть - величественного и светлого, высокого, давящего харизмой... Как только Самаэль выпустил его руку и шагнул вперёд, ведомый любопытством, кажется, позабывший от его присутствия, Рафа взмахнул крыльями, перемещаясь внутри райского сада, который он когда-то знал, как свои пять пальцев.
Знал он одно местечко, где любил бывать отец, небольшую рощу в ухоженном саду, с клумбами и декоративными белоснежными колоннами, вокруг которых увивался плющ. Рафаэль открыл глаза, готовый увидеть страшное, отчего-то перед глазами нарисовалась картина - отец у прежде аккуратно подстриженной клумбы, теперь похожей на горшок, полный сорняков, старый и сморщенный отец, ослабевший, позабывший о своей мощи, о своих целях... Рафаэль вздрогнул, ища глазами это место, он ведь сколько раз встречался там с Яхве? Десятки, сотни раз?..
Воображение услужливо рисовало ему картину дряхлого старца, неподвижного настолько, что одичавший плющ успел увить и его зелёной листвой, обрасти мхом, припасть пылью... Кто знает, может, он так и был заперт здесь, отрезанный от детей, отрезанный от собственных сил, может, он умирал медленно здесь в запустении, вместе с деревьями и цветами, раньше способными свести с ума своими ароматами каждого?..

Но отца не было.
Ни в этом саду, ни где-либо ещё...
Либо он сознательно прятался от него, он мог, но это было так не похоже на Яхве!..
Рафаэль сделал шаг навстречу эпицентру рощи, другой, третий.. Его взгляд был сфокусирован на яблоне, когда-то сводящей с ума своей красотой и насыщенным ароматом спелых фруктов. Каждый из обитателей райских кущей слышал этот запах, каждого влекло, особенно его запретность. Особенно для людей и других сынов Яхве - ангелов, архангелов.. Сколько раз Рафаэль видел, как птицы сидели на ветвях древа познания и клевали их плоды? И с ними ничего не случилось.

Где-то за спиной был Люци, Люци и их сыновья, неожиданно, на самом деле, всё это было неожиданно, не только путешествие в сад божий, который больше не напоминал райские кущи, нет, это была заброшенная лощина.. И души умерших бродили по ней бесплотными растерянными призраками. Если здесь и была благодать, то от Рафаэля она была тщательно укрыта.
Он догадывался, что здесь может искать Тео, брошенный сын, никогда не бывавший на родине...
Он мог предполагать, что Самаэлю, его дорогому, возлюбленному брату просто таки необходимо увидеть это место снова, в последний раз, понять наверняка, что он ничего не утратил.
И он был без понятия, что станет искать здесь Зак, его собственный сон, растерянный юный ангел, так неожиданно отдалившийся от него, так внезапно.. чужой. Наверное, Рафаэль заслуживал на это отчуждение, в конце концов, он никогда не умел быть отцом, и пропустил долгие годы жизни Закари, даже не имея ни малейшего понятия о его существовании. Но эта выставленная дистанция всё равно ощущалась неприятным нытьём где-то в грудной клетке.

Рафаэль сделал ещё шаг к дереву, тому самому легендарному древу, которое теперь выглядело диким, и плоды его тоже обмельчали, но едва ли изменились их свойства. Он потянулся рукой к ветке и потянул её на себя, спугнув стайку мелких птиц, сорвал пару яблок, закидывая их в рюкзак за спиной. Твёрдые и словно налитые соком, наверняка вкуснейшие сладко-кислые плоды, как о них рассказывал Змей! Никто не мог устоять.
Он ещё не знал, решится ли попробовать.
Но сорвал ещё одно яблоко, обтирая его гладкую поверхность рукавом, красное и спелое.. И решительным жестом отправил его в рот, с хрустом отламывая кусок зубами.

Перед глазами всё поплыло, отчего-то запершило в горле и глазах.
Сладости не было.
Только кислота и горечь.

Люцифер всматривался в собственные иллюзии, ловя ускользающее прошлое, отголоски давних эмоций, тихо грустя по утраченному. Он мог бы отпустить все это, развеять как дымку, закрыть глаза и простить себе то, что ушел тогда, что был вынужден жить в дали от всех них, от братьев, от семьи. Он мог бы развеять собственные муки выбора, горя и болезненных воспоминаний, он мог давным-давно научиться не вспоминать этот этап своей жизни.

Но это было важным. Как для Тео было важным оставаться самостоятельным, как для Зака были важны ответы на его вопросы, а для Рафа был важен отец и братья. Так и для Люцифера была важна его история. Нет, для него это было не исход ангелов, не начало войны, для него это было началом его становления. Через горе и утраты, через ненависть, через потери близких, он поднимался все выше и выше. Он был гордостью в ее хорошем и плохом смысле. Он был сыном своего отца, наверное, это было ключевым.

- Мы здесь, потому что это наша история Закари. Твоя, мая, Тео и твоего отца. Здесь все началось когда-то. Несмотря на то, что пустынно и тихо вокруг, здесь все так же красиво и невероятно, просто невероятно спокойно. – Люцифер смотрел в воду, пытаясь понять, куда унесло архангела и заодно развеивая остатки собственной магии, которая здесь отдавалась болезненными толчками в сердце.

Он посмотрел на Тео, парень все еще дулся, ну, по крайней мере явно выражал свое недовольство присутствием себя здесь. Забавно, наверное, дети считали, что это пережиток прошлого и более ненужный атавизм, который необходимо закрыть и больше никогда не открывать. Возможно, только возможно, они правы.

А может быть прав он. Считая это место домом, с которого все когда-то началось. Здесь они были созданы, здесь им вручали дары, здесь их учили петь, танцевать, быть прекрасными, светлыми чистыми и честными. Честными несмотря ни на что.

- Отца здесь нет, никто не будет вас проклинать или бить молниями. Не знаю, до чего еще довела вас фантазия, но нет. Точно нет. Никакого вреда от посещения райских кущ не будет. – Он прикоснулся к воде, она чуть колыхнулась и снова замерла, недвижимая, как будто и не живая вовсе.

Куда делся Рафаил интересовало и самого Люцифера, но он не стремился обойти это место и напомнить себе обо всех событиях. У фонтана чаще всего пели и смеялись херувимыи прочие ангелочки. Чуть дальше, если пройти по узкой тропинке должно быть озеро, а еще дальше, если его обойти, должен быть первый из домов и облака. Красивые облака, которые окутывают тебя как теплая вата, когда-то он любил там стоять, в тепле, в объятиях, чувствуя себя самым счастливым.

- До войны здесь все было оживлено, много ангелов вокруг, крылья кругом, песни, арфы, счастье. – Люц пожал плечами. – Не знаю где Рафа, у него свои воспоминания об этом месте, может быть, у него и свои места, чтобы напомнить себе, что к чему. Вернется, расспросишь подробнее. Твоя мать тоже отсюда.

Люцифер махнул рукой в сторону, обозначая, что если пройти дальше, можно найти те самые сады, где когда-то были и Адам, и Ева, а до Евы, Лилит. Прекрасная, неприступная, слишком умная для Адама – Лилит. Люц усмехнулся, Тео мог дуться сколько угодно, но они не уйдут отсюда, пока не закончат осмотр, потому что больше, он уже знал, они никогда сюда не вернуться. Потому что этот мир покинут, заперт и почти мертв. Здесь больше не было жизни, никакой жизни – это пугало и наводило на мысли о том, что отец тоже покинул пределы своего царства. Тогда оставалось учиться жить среди людей и строить мир, в котором они будут совершенно одни и предоставлены сами себе.

От перспектив захватывало дух. Но Люцифер молчал, думаяо своем и игнорируя поползновения Зака сунуть нос везде.

У него давно так не кружилась голова.
Рафаэль сидел под яблоней, не ошеломленный, не удивлённый... Он мало что узнал, правда, и ему сейчас было не так уж плохо, правда. Сказать, что его наихудшие подозрения подтвердились - ничего не сказать. Дерево пусть и было живым артефактом, приоткрывающим пелену забвения над некоторыми фактами, но оно было создано Яхве, и не стоило исключать возможность, что оно приоткрывает истину под своеобразным углом. И всё же у Рафаэля было ощущение, что он сейчас совершенно голый, неприкрытый, ему вдруг стало стыдно за всё - за свою жажду знания, за поиски, за надежду найти того, кого он теперь найти, в общем-то, боится.

Пошатываясь, Рафа поднялся на ноги, задумчиво глядя на возвышающееся над ним на пару десятков метров древо. Впервые за свою жизнь он так яростно захотел уничтожить что-то живое, сжечь, оставив только горку пепла..
Он потянулся руками к зелёным ветвям, что гнулись вниз под тяжестью диких плодов...

Рафаэль брёл по заросшей тропинке, которая раньше была и шире, и чище. Ветви растений хлестали его по бокам, а он упрямо шел вперёд, не обращая внимания на царапины на руках.

Он не ощущал запаха гари.
На зубах не скрипел пепел.
Он не смог.

Уважение к созданной кем-то другим жизни в который раз оказалось сильнее, и уничтожить древо, чтобы никто больше не попал на крючок, не отведал эти ядовитые фрукты, Рафаэль не смог, так и оставил многовековую одичавшую яблоню по центру когда-то сада, а теперь полной сорняков рощи. В надежде, что никто больше не сможет так же, как и он влипнуть. Впрочем, это было исключительно его выбором. Он хотел узнать правду - и он узнал, самое страшное, он даже знал, что теперь делать. В нём поселилась невиданная доселе уверенность, и это отражалось на лице, как Рафа не пытался скрыть произошедшие изменения. Он помрачнел, словно посерел лицом и немного понурил плечи.

Он не хотел этого знать, правда.
Рай был заброшен и теперь ему казался чужим, да что там. Сад был опасен.

Рафе необходимо было найти тех, кого он оставил на той живописной поляне, Самаэля и их сыновей, что гуляли здесь, непринужденно и расслабленно, словно в городском парке, здесь всё ещё была тень былой благодати, былого спокойствия, но только тень, как для Рафаила. С отсутствием Отца всё приобрело мрачный окрас. А, может, ему казалось?..
Во рту по-прежнему стоял приторный кисло-сладкий, до горечи, яблочный вкус. Словно плод давно переспел и внутри него произошли необратимые процессы.. А, может, так и было?.. В пустом прежде рюкзаке болталось ещё несколько яблок. Рафаэль сорвал их с древа и забросил внутрь, сам не зная, зачем. И теперь растерянно брёл навстречу своим родным, ожидая, что по дороге хоть немного придёт в норму.

Первым наткнулся он на Самаэля. Тот выглядел таким спокойным, словно впал в некое состояние, близкое к нирване, давно Рафа не видел в его глазах такого умиротворения.

- Где дети? - Рафаэль взял брата за руку, мягко сжал тёплыми пальцами кисть его руки. - Никак не могу понять, отчего мы здесь вдруг очутились. Я скучал по Райским кущам... Но они больше не те. Всё не так и здесь царит запустение, а вместе с ним и его вечный спутники - хаос и стихия.. Мне кажется, это неправильно, я не уверен, что здесь безопасно.

Рафаэль с тревогой посмотрел в его глаза. Дом без отца.. Как тело когда-то красивого человека - без головы. Страшно, пожалуй, он действительно ощущал страх.