Жить по законам людей не самое приятное, что может быть. Тем более, что те законы, как решето. Но Офелия помнила, как горит плоть, как легко она горит, как больно от этого, и очень хороша понимала, что стоит людям прознать о скрытом мире совсем рядом, и они устроят охоту на ведьм, напишут новые трактаты, найдут две тысячи причин сжигать и убивать тех, кто их даже не трогает. Именно по этой причине Фела четко блюла установленные СБС правила, делала их с любовью, и сейчас, когда все больше слышался шепот, говорящий о том, что существам пора выйти в общество, нервничала. Она не хотела раскрытия тайны своего существования, панически боясь последствий. О своем страхе она не рассказывала никому, даже Люциферу. Боялась, что не поймет, а разочаровывать Офелия не любила. Хотя в большинстве случаев ей не было дела до чужого мнения, все же был список тех, кто был важен для нее.

Когда очередной случай внезапного излечения попадает в руки Офелии, совершенно случайно, сплетнями и досужими разговорами, она понимает, что пора поговорить с Рафаилом. Его стремление выполнять свой долг целителя начинало переходить рамки дозволенного, что привело бы его в конце концов к неловкой ситуации. Не в первый раз его пациенты обретали второй шанс на жизнь, когда должны были умереть. Но Рафаилу везло, это не становилось резонансом, да и в суд пока радостные родственники не подавали. Но люди противоречивы и неблагодарны, как водится. Однажды крылатый целитель мог стать жертвой вот таких вот противоречий, когда бы радоваться, но нарушение законов дает повод устроить очередной круг судебного ада.
Найти Рафаила оказывается не так уж и просто, приходиться задействовать все свои контакты. И тем удивительнее место, в котором архангел обнаруживается. Офелия все еще не может, за столько-то лет знания собратьев, привыкнуть к тому, как ангелы периодически падают с небес, открываясь ей с совсем иной, подчас поразительной, стороны. Суккуб чуть морщит нос, оказываясь в сомнительном для такого разговора месте, но с другой стороны, тут никто не воспримет чем-то необычным беседу ангела и демона, если они будут использовать приличные для того слова.

Рафаила она замечает сразу, не увидеть массивную фигуру архангела среди смертных трудно, к тому же, Офелии кажется, что от него исходит какой-то, пусть и приглушенный свет. Странное дело, может, просто у нее буйное воображение, а может на самом деле так. К нему все тянутся, в нем чувствуется исцеляющее прикосновение, иногда ей хочется спросить, способен ли он исцелить ее, но тут же Дойл фыркает – она не сломана. Ее страхи, ее кошмары, приходящие к ней иногда в тишине спальни, это лишь остатки прошлого, назойливо напоминающего, гарантирующего, что больше таких ошибок не будет. И пусть о них никто не знает, в конце концов, ее это не свело и не сведет с ума.

- Почему ты всегда выбираешь такие странные места для личного времяпрепровождения?
Этот разговор должен быть… Офелия не знала, каким именно, но, определенно, она должна вправить мозги Рафаилу, чтобы он перестал исцелять тех, кому положено умереть. Проблема была в том, что Дойл при близости архангела испытывала несвойственное ей обычно состояние робости, старательно подбирала слова, не очень понимая, с чего начать.
- Если я попрошу воды, я не отравлюсь?