- И вот этот документ отправьте факсом нашему партнеру, срочно, - начальник, такой толстый, совершенно непримечательный мужчина, швырнул папку с документами ей на стол, сбивая в кучу необходимые бумаги, которые готовились на подпись. Дебора молча кивнула и прикрыла глаза, пытаясь скрыть раздражение. В последние несколько дней сдерживать эмоции совершенно не получалось, словно частные походы к психологу, а после и групповая терапия, совсем не дали никаких результатов, кроме основательно похудевшего кошелька и пустого холодильника. Хотя, на самом деле, единственное, чего она добилась – это осознания, что ей все же нужен визит к психотерапевту. Который тут же перечеркнет всю ее дальнейшую жизнь, возможную карьеру; чертова справка и запись в истории болезни станут клеймом, которое даже хуже, чем монастырское воспитание, итак не дававшее ей дышать полной грудью. У нее не было возможности устроиться на нормальную работу, ведь каждый работодатель считал своим долгом поехидничать над отсутствием заветной корочки. Кому нужна бывшая монашка, которая только и умеет, что читать молитвы, да раздавать бездомным бесплатную еду? Никто не хотел с ней возиться, справедливо опасаясь, что она не способна ни на что, кроме дежурных улыбок и расставления документов по алфавиту. Дебора искренне считала, что то, что ее взяли на нынешнюю работу – не иначе, как удача. Ей пришлось в срочном порядке осваивать всею технику, с которой она никогда и не работала толком, учиться разговаривать с клиентами, пускай через силу, но даже это она воспринимала с радостью, считая, что давно пришло время перешагивать через собственные страхи и слабости, вбитые в подкорку буквально ударами по рукам деревянной палкой. Она научилась закрывать глаза на похабное поведение начальства, на тот факт, что он изменяет своей жене буквально в своем кабинете – хотя, говоря откровенно, это для нее до сих пор оставалось чем-то непонятным, из разряда безумия, где брак носил чисто номинальный характер. Но и это ее не особо трогало – она оставляла мысли об этом где-то в стороне, предпочитая к ним не возвращаться. Даже такая жизнь, заключенная в стены офиса с излишне мощным кондиционером, компьютером и маленьким столом, заваленным бумагами, ей нравилась. Нравилось возвращаться домой, в съемную квартиру, пускай старую, потрепанную, но где ее не ждали нагоняи от сестер, где можно было готовить только то, что ей нравится, пить в неограниченных количествах кофе, читать книги, которые раньше были ей недоступны. Она чувствовала, что становится, наконец, человеком, а не заложницей деревянных скамей и четок. Что сама может управлять своей жизнью, пускай и так, постепенно, шаг за шагом, стремясь к собственной цели. Дебора не была готова рушить все собственным недугом. Своей испорченной психикой, демонами, которые словно вырывались наружу, о существовании которых она даже не подозревала. Психолог однажды сказал, что это ее странное поведение, срывы, желание быть с теми, кого она даже не знала, бесконечный водоворот событий, что она никогда не видела, словно две разные личности живут в одном теле – все это ее нереализованные желания. Все то, что в ней давили с самого детства. И ей просто нужно пытаться реализовывать свои желания, пускай в усеченном варианте, пускай не сразу, но так, чтобы ей самой было комфортно.

Но комфортно ей не было совершенно. Как можно отучиться ограничивать себя во всем Дебора не очень понимать. Да и понимать, наверное, не особо хотела. Как и не понимала, откуда взялись ее нереализованные желания, которых раньше никогда не возникало. Тот случай в любом случае не мог повлиять на нее так сильно, чтобы породить всю неразбериху в ее голове.

Встряхнувшись в попытке отогнать от себя лишние мысли, она посмотрела на документы, оставленные начальством. До конца рабочего дня оставалось буквально полчаса, и ей уже хотелось уйти из офиса, чтобы просто прогуляться по городу в попытке развеяться, пускай такие прогулки иной раз были чреваты. Отправив необходимый факс, Дебора разложила оставшиеся документы по алфавиту, – ее начальник иной раз был до смешного требователен к мелочам -  проверила почту. Работу она закончила почти в приподнятом настроении и попрощалась с боссом ласковее обычного – он даже посмотрел на нее немного подозрительно, но оставил без комментариев. Их рабочие отношения удивительно удачно сложились в полную незаинтересованность друг другом.

Летний Дублин даже радовал погодой, хотя Дебора не удержалась и взяла себе кофе и хлеб для уток, чтобы покормить их в парке, который находился недалеко от работы. В такие моменты полного единения с собой она сожалела лишь о том, что так и не завела себе совершенно никаких друзей. Что, впрочем, с ее нынешним психологическим состоянием было не удивительно: синяки под глазами уже перестали удивлять, как и в целом несколько потрепанный вид. Даже не было странным, что с ней не спешили знакомиться, а коллеги старались обходить стороной.

Присев на лавочку у самой воды, Дебора отломила хлеб, кидая крошки плавающим птицам.

- Ну хоть кто-то доволен, - тихо хмыкнув себе под нос, слушая довольные утиные оры, или как это правильно называлось, она задумалась о том, что, может, все же стоит съездить обратно в монастырь, хотя бы для того, чтобы немного привести мысли в порядок и побыть в уже привычной обстановке: голова у нее начала вновь нещадно болеть, что уже стало признаком чего-то не совсем хорошего. Вполне возможно, что это выльется в очередные порезы и волну ненависти к себе самой.

Все же, если задуматься, происходящее с ней было совсем не нормальным, но и помочь ей никто уже не мог. Иной раз Дебора грешным делом думала, что во всем виноваты демоны, которыми так пугали в монастыре.

- Вот же чушь, - она покачала головой, ругая себя саму за столь глупые мысли, и посмотрела на воду, которая хоть немного, но могла успокоить.