Ох, какое же жизнь дерьмо.

Совсем недавно судьба свела его с Абаддоном, а затем с Мамоном. Хоть семейное пиршество устраивай. Ах, да… Уже. В макдональдсе.

Этот шутник Шеол.

Думает, что если спас его от смерти единожды, имеет право распоряжаться жизнью дражайшего «брата» как хочет? Что этот черт о себе возомнил?

В любом случае, мужчина навязал свою, только одному ему понятную, игру. С демонами всегда так: свяжешься с кем-то из древнейших и обязательно попадешь в сумасшествие. У каждого к тому же своя форма безумия. Хоть ходи и диагнозы расставляй: маниакальный синдром, раздвоение личности, депрессия, шизофрения…

Белиалу вовсе не хотелось иметь с великими демонами ничего общего. Даже если и относился к этой же касте когда-то, он все равно всегда был сам по себе. Предпочитал, как настоящий сноб, сидеть на собраниях в тронном зале архидемона Люцифера в стороне. Его окружала свита и ближайшие помощники. Красноглазому не нужны были друзья или враги. Вне стен дворца он запирался в своих владениях на личном кругу ада: экспериментировал, постигал искусство иллюзиониста и принимал восхваления от подхалимов. Не жизнь, а сказка!

Правда, зачем-то его потянуло на Землю… Ну какой черт за ногу дернул? Нет, было весело, конечно же, играться с человечеством, но оно, словно злобная бывшая, всегда нагадит тебе в ответ.

«Ну дорогая, ну не выкидывай мои вещи!» — и вот, ты уже растерял все свои артефакты.
«Я честно-честно не заглядывался на соседнее государство!» — и вот, ты уже в плену и развлекаешь великого мага танцами.

Будто бы он восточная танцовщица, ей-богу.

Какие повороты устраивает иногда жизнь?.. Дерьмовые повороты…

Вот жил же, жил себе Оливер Джон Андервуд в Килкенни, а потом решил приехать в Дублин учиться. Идет себе, идет мальчишка и оп! Ох, во что это я наступил? Почему оно дурно пахнет? Это, мать вашу, очередной демон.

Ах, да. Точно.

Был ли падший удивлен неожиданному стуку в дверь? Конечно, нет. Он просто в нетерпении ожидал гостей. Жаль только стол не успел накрыть, да тортик нарезать.

Единственным верным и важным вопросом являлся один: Шеол или Мамон? Ответ на него хотя бы подсказывал: какая комедия его нынешний день.

«Может в Диснейленд свозят? Действительно, почему бы и нет. Не буду удивлен.» — язвил в мыслях парень, пока шел ко входу.

Пришлось даже бросить недоеденный бутерброд с колбасой на кухонный стол. Там же остывающий кофе.

— Какого… — успел только обронить Олли, когда распахнул дверь, но его нагло и бесцеремонно перебили, ни секунду не сомневаясь и буквально вламываясь в просторную студию.

Совсем как тогда. В тот день, когда Белиал проснулся и увидел перед собой рожу Ливингстона. Та же фраза, почти вырвавшаяся с губ хранителя тьмы.
Ну не был он радушным экстравертом. Что поделать.

Тяжело выдохнув, шатен втащил ящик непонятно откуда взявшегося спиртного и недовольно захлопнул дверь. Оу, кажется, это виски?

— un Mammon, — вырвалось тихое ругательство-насмешка на испанском, появившаяся в честь этого демона, — И где ты это взял? Кто вообще продал?

Очевидно, юноша знал о силах своего собрата, но предпочитал не думать, что тот ими пользуется для столь низменных вещей. За такое по головке точно не погладят родители… Были ли у Мамоны родители? Неизвестно.

Восклицание насчет его съемной квартиры высокомерный демон и вовсе пропустил. Решил даже не заметить ироничные нотки в голосе.

«Как же унизительно.»

Его прежний статус и нынешнее положение находились на разных уровнях. Белиал был лордом, упавшим лицом в грязь. Факт этот бесил и заставлял злиться от стыда. Особенно сейчас, когда его силы были катастрофическими низкими. После недавнего укуса, исцеления (шрам от этой мысли заныл) и всего лишь двух дней на реабилитацию.

К примеру, Оливер даже не сумел почувствовать, кто стоит за дверью, пока не увидел собственными глазами. Ну что за убожество.

Впрочем, уже сегодня юноша выглядел лучше, чем вчера. По крайней мере, не тупо пялился в окно с лицом дохлой рыбы. Бодрячком держится. Даже решил поесть.

А вот мальчишка… Как же его звали по-человечески?

«Элиот Боил», — подсказала память после недолгих заминок.

Элиот вовсе не выглядел ослабевшим, несмотря на то, что жил в теле ребенка. Судя по всему, еще и умудрялся пить.

— А не много ли на твой вес? — усмехнулся шатен, проходя мимо растерянного, прямиком к надкусанной еде за стол.

А что? Гости гостями, а человеческое тело требовало пищи.

— Как думаешь, может, тебе все же сладкий чаек? — вскинул брови он, уже сидя на стуле и пялясь на Элиота, — У меня есть шоколадное печенье.

Ох, как же ему нравилось язвить и подшучивать над этим телом. Впервые не в Андервуда летят подколы за юность.

Пить с малолеткой? С чего бы ему это делать? Потом уберет этот ящик до лучших времен, а сейчас выместит свое раздражение на завхозе и выпроводит.

Отредактировано Oliver J. Underwood (2018-10-14 22:18:32)

Старшие и младшие собратья, вне зависимости от того, кем они были (кроме Люцифера, конечно же), всегда казались демону жуткими варварами.
Везде и всюду врываются, хозяйничают, развлекаются. В общем, чувствуют себя как дома. Так было и в аду, так и за его вратами. В мире смертных.

Белиал же являлся более утонченным и манерным падшим. Любил устраивать шикарные приемы в своих владениях, безумные оргии. Красота и изысканность. Не то что у некоторых.

Наверное, сказалась его невероятная ангельская гордыня, ведь когда-то он и впрямь был, по рассказам многих, чуть ли не равен в своем сиянии возлюбленному брату. В те времена его появление на огненной колеснице сопровождали звуки сотен горнов. Прекрасное время величия.
Впрочем, пав, красноглазый потерял свой главный источник силы — тьму. Она вырвалась окончательно и наполнила этот мир своим Злом, множась и разрастаясь до невероятных, безумных масштабов. Ныне нет ни одного низшего существа, в коем не было бы ее семени. «Все мы рождаемся грешниками.»

Поэтому высокомерный лорд знатно так поубавил в своем могуществе, хоть и остался одним из сильнейших соратников Князя Тьмы.

Вместо прежнего, Белиал заперся на своем кругу и проводил бессчетное количество экспериментов, обучался магии и мастерству управления тонкими материями.

Именно в этом факте Олли и видел причину пропасти между собой и прочими темными крылатыми, да рогатыми. Те зациклились на своем мерзком материальном, когда Отец лжи отринул это и пошел по границе реальности и энергетических нитей за ней. Иллюзии, манипуляции, управление желаниями, чуткость ощущений… Изысканность, достойная демона, который выглядит, как ангел, и говорит речами змея. Лишь малая доля его способностей касалась непосредственно плоти. Они же, одновременно, затрагивали и душу лучше всего. Подчиняли.

А что сказать про таких сущностей, как Мамон? Ну… Еще один варвар. Просто более предприимчивый.

Красноглазый мало что слышал о происходящем в преисподней за время своего отсутствия. Да и то, только из уст помощников. Однако истории о политических терках, которые, к слову, никогда не интересовали его, дошли и до слуха лорда. Старый раздражительный Астарот в своем духе. Когда-то, молодой и неопытный, этот демон даже входил в его собственную свиту, но затем умудрился чего-то достигнуть и стать самостоятельной единицей.

Не то чтобы Белиала переполняла гордость за это, но Астарот всегда казался ему недооцененным.

Ах, да… Мамон. Этот скупердяй всегда бы нашел, куда пристроиться. Хитрый и умный, он умудрился вырвать себе изрядную долю власти и даже сумел привлечь внимание Сатаны. Последнее вот как раз таки более всего раздражало. Союзники должны быть сильными и достойными, а не готовыми продаться за лишнюю гору золота. Или это, может, просто лорд лжи в нем так ошибался и чего-то не видел? Как знать.

Сейчас многое что изменилось. За века, проведенные в изоляции, без тесного общения друг с другом, большинство падших резко (или не совсем) поменялись. Кто-то в лучшую сторону, кто-то в худшую. За себя Оливер думать не стал, а вот о ближайших (во всех смыслах этого слова) родственниках он решился все-таки поразмыслить:
Абаддон (свирепый и разрушительный Шеол в прошлом) стал заботливым «папочкой»… Белиал бы расхохотался, но…

Окей, пойдем дальше.

Мамон (ненасытный и обладающий дурным, пошлым вкусом) стал… А, не. Он не изменился. Еще бы.

Ну, опять же таки, или падший этого просто не видел в собрате.

Позавчерашний день, весь этот ящик. Все по-старому. Белиал может хоть и радушнее стал (нет), но и удивлять по-новому сможет. Все на пользу.

Проигнорировав отсылку к Богу (пока что), студент молча допивал кофе и доедал бутерброд. Слушая мальчишку, парень даже на секунду вспомнил, как старались подхалимы прежде, чтобы завоевать его внимание. Очень похоже.

Передернуло прям таки заметно, однако, когда из этих уст он услышал собственное имя на старый лад. Опять. Каждый раз чуть не перекашивает всего. Уж очень светлое имя ему не подходило.

— Хватит меня так звать. Это плохой способ мне понравиться. — спокойно произнес это шатен и залпом допил напиток в кружке, проглотив, вместе с этим, последний кусок трапезы.

«Ну не просто же так? Давай, что тебе нужно, демон жадности?»

Бинго! Три шестерки на автомате в казино.

Речь зашла о Шеоле.

Лорд лжи довольно улыбнулся, обратив внимание на парнишку, и, переведя свой взгляд на его лицо.

Пора.

Он встал, словно в танце, покрутился на ходу на триста шестьдесят, да еще сто восемьдесят сверху и быстро оказался за спиною Элиота. Протянул руку из-за чужого плеча и выхватил прямо из-под носа одну из трех бутылок.

— Бог дал, бог взял. — язвил шепотом у самого уха в ответ чуть наклонившийся юноша.

Он, словно намекал, мол, вот он я — здесь, все еще опасен, хоть и растерял приличную часть самого себя. Белиал имеет свою ужасающую репутацию не из-за прежних способностей вовсе.
Побойся играть с тлеющим костром. Не совершай ошибку. Оно так же обжигает, как пламя.

Развернувшись спиною к чужой спине, парень прошелся по комнате, держа в руках бутылку, да читая этикетку.

— А ты, то есть, решил за информацию платить алкоголем? Я, по-твоему, настолько размяк? — уже нормальным голосом и с улыбкой продолжил задавать вопросы Олли.

Ну не верил он в то, что ребенок, пусть и демонический, пьет. Куда смотрит Абаддон?

Вернул бутылку, что взял со стола, обратно в контейнер. Многовато будет.
Да и, судя по названию, это виски было, кстати, весьма посредственным на его изощренный вкус.

Отредактировано Oliver J. Underwood (2018-10-17 04:51:26)

Он задумался.

Постоял, спиной к брату минуты так две, точно. Просто пялясь во входную дверь, просто ловя чужие восклицания и обожания.

Как в старые времена. Какая ностальгия.

Ему хотели нравиться. Хотели обратить на себя хоть крупицу драгоценного внимания, которое может быть потрачено на несравненного Люцифера. Он всегда был опасным и загадочным, но вместе с тем хрупким. Демона хотелось либо оберегать, либо служить. Не даром у лорда лжи на Земле был целый культ.

Только вот…

Падший отвык от такого обожания. Трепетное отношение в его сторону вызывали лишь приступы недоверия. Он слишком многое пережил в мире смертных за века, чтобы оставаться таким же падким на комплименты или наслаждаться восхищениями.

Даже Белиал понимал, что восхищаться тут нечему. Так, повспоминать былое и только.

Тогда почему слушать это стало так неприятно? Почему сейчас он просто смотрел в дверь с лицом равнодушным и лишь молчал, не в силах съязвить или подколоть. Просто слушал и молчал.

Контракт. Ах, да. Все по-старому. Просто мысли не уходили от первой части реплик.

Парень вновь наклонился, и достал ту самую бутылку, которую только что поставил туда. Наконец, развернулся и вернулся к столу, чтобы поставить ту обратно в стройный ряд.

«Боюсь, сегодня мне понадобится три.»

И дело было даже не в его славном имени. Дело было в болезненности прошлого. Шрамах, которые они оставляли на его истинном теле. Которое было выжжено до цвета угля, но скрываемое от всех. Они запомнили его, как прекрасный свет и как не менее прекрасную тьму? Ха. Отец лжи хотел, чтобы его таким помнили. Никто и никогда не видел этих трещин на теле и в его голове.

«Так почему никогда не интересный мне демон должен быть первым? Я даже не знал, что он мною восхищался. А тот думает, что когда-то мне нравился...»

В свое время ангел посылал любовь каждому своему собрату. Был великодушен и мягкосердечен. Один из самых улыбчивых и самых открытых для всех. Его невероятная любовь в последствии стала похотью, открытость стала подозрительностью, мягкосердечность — жестокостью. Только улыбка… Да, она не менялась. Она вводила в заблуждение. Лицо ангела, дарующего тебе внимание, волнующего твой разум. Ложь облеченная в сладкую оболочку. Пилюля от жизни.

— Светская беседа, так светская беседа, Маммона, — он впервые за все их время знакомства назвал его истинным именем, — Давай поговорим о Шеоле. Лишь бы не ворошить этот улей воспоминаний.

Юноша просто-напросто проигнорировал часть о плате. В его понимании нельзя заключать контракты не зная, что конкретно хочет от тебя другое лицо. Что у них происходит с Абаддоном? Слишком общий вопрос. У них много чего происходило и происходит. Эта информация являлась и бесполезной в массе своей, и полезной в более личных подробностях. Для начала нужно очертить границы в обычной беседе, как всегда это делают политики перед подписанием пактов и соглашений.

Шатен по-хозяйски прошел к кухонной стенке и открыл шкаф с посудой. Он был чистоплотным, несмотря на свой аскетичный образ жизни. Все здесь лежало на своих местах: помытое, чистое, аккуратно разложенное.
Протянув руки, длинными пальцами он ухватил два прозрачных стакана, а дверцы закрыл локтями. Еще раз сполоснув и протерев их, Олли поставил оба рядом с бутылками.

— Будешь хорошим мальчиком и разберешься сам или тебе крышку открыть? — усмехнулся «радушный» хозяин.

Конечно же перед ним был демон, а не ребенок. Конечно же он может пить. Нужно бросать мыслить человеческими стереотипами, а то и глядишь любовью к братьям нашим меньшим проникнешься.

Тем временем студент убирал со стола: пустую кружку из под кофе, хлебные крошки. Он так хлопотал по хозяйству, что, наверное, вызывал удивление — настолько он выглядел примерной «хозяюшкой».

— Оливер, — произнес моющий посуду падший ангел, — Не Агриэль. Не Белиал. Оливер. Тебе следует знать, что я не та знаменитость на пенсии, о которой ты слышал. Я никуда не ушел. Я просто стал другим. Снова.

Он повернул что-то и остановил поток шумной воды на последнем слове. Отряхнул с кистей капли и обтер нежную кожу полотенцем. Развернулся и облокотился на мойку, сложив руки на груди: ему нравилось наблюдать за действиями и словами десятилетнего ребенка.

Может, он все же такой же, как прежде? Его отношения сразу потеплело, стоило лишь упомянуть вскользь восхищение…

— Узнать, чего хочу я? — растянул на языке задумчивый Белиал.

Да, пожалуй, Маммона радовал его сильнее многих прежних подхалимов, которые сейчас демона просто-напросто бы утомили. И почему тот вообще связывался с ними? Ради мимолетного обожания и еще одного доказательства собственной исключительности?

Не в пору великому лорду искать тех, кто бы воспевал его заслуги. Все это — банальное позерство.

Жадность поражал своей щедростью. Сам того не осознавая (или осознавая, как знать), он говорил своему соскучившемуся по восхищению собрату именно то, чего тот хотел услышать. Не прямая лесть, а откровения школьницы, которая слушала популярный бойс-бэнд, а затем просто выросла из этого. По крайней мере, все ранее сказанное в общей картине именно так и звучало.

Когда-то хотел нравиться. Потом перестал хотеть.

Но сейчас, однако, по старой памяти проявляет уважение. Интересуется желаниями падшего. Это становилось все большей редкостью среди демонов, особенно, среди лицемерного окружения демона лицемерия.
Отец обмана и не надеялся (отчаялся, наверное) на то, что старая слава будет работать куда-либо еще, кроме как — в негативную сторону. Всегда подводили: старые неприятели, желающие смерти ослабшему ангелу начала; а так же, повадки и характер, не соответствующие времени, статусу и состоянию сил. Оливер постоянно выглядел самодовольным слабаком, кричащим о ложном могуществе. Ветеран, кичащийся орденами за прежние заслуги.

Смотрите, я: хранитель тьмы (бывший), покровитель злых существ (которого чуть не убило злое существо), король соблазна (страдающий от любви), лорд лжи (обманутый)… Ой, корона, кажется, съехала?
В пору развиться комплексу неполноценности. Или комплексу превосходства? Мании величия? Всему и сразу!

В общем и целом, Олли был очень даже рад и озадачен тем, что Маммона интересовался его мнением. Он привык его навязывать, а не по просьбе отдавать. Даже как-то обидно стало сейчас...

— Мы — никто, — успокоил Элиота падший, — Он просто…

А что «он просто»? Хранитель не понимал, чего же Абаддон так с ним носится. Ведь не могло же все происходящее быть случайностью? Особенно после их встречи в прошлом году.
Да и сам студент, помнится, спрашивал у «повелителя жадности»: а чего, собственно, братец хочет.

Парень оторвался от мойки и тяжело вздохнул (в который раз?). Подошел к столу и налил уже себе. Смотрел на парнишку рядом с собой с легким налетом умиления: даже стакан нормально наполнить не может, а вискаря аж целый ящик приволок. Не особо знакомый демон в детском теле не мог выглядеть по-настоящему серьезным, как ни пытайся. Оное забавляло, хотя Белиал и желал избавиться от стереотипных мыслей.

Не удержался, потрепал по голове, как бы между делом, довольно улыбнувшись собственной наглости. Радостно, но усиленно делая вид, будто бы ничего не случилось, шатен обошел стол и сел за стул на свое прежнее место, притягивая катящуюся по столу прозрачную стекляшку, что была наполнена виски ровно до половины. Стоило ли разбавлять колой? В пекло газировку! Вчера насмотрелся на нее.

— Он просто, — внезапно заново начал прерванную собою же фразу, — Заботится обо мне.

Он вспомнил вчерашнюю неожиданную просьбу и изменил первоначальный вариант с «идиота» на что-то менее хамское. В конце концов, падший уже влип в это странное болото. Так и не поняв истинных целей повелителя бездны, решил прыгнуть в трясину «бомбочкой», словно в бассейн. Будь что будет. Шеол не посмеет пойти против него. Мотивов подставлять хранителя тьмы перед Люцифером у него тоже не было. Наоборот, судя по словам ребенка, его новый «друг» даже по какой-то причине скрывал его от глаз короля. И черт возьми, их с Белиалом желания полностью совпадали. Безднофил сейчас будет самым лучшим временным союзником. Тот, кто может стать трамплином и временной точкой опоры для нестабильной жизни лорда лжи, в которой каждый день тебе стоит опасаться ножа в спину от бывших приятелей.

«Помоги мне еще раз...» — эхом раздавались воспоминания вчерашнего дня и самой неожиданной ее части.

Да, Шеол заботится о нем. Белиал, Агриэль, Оливер… Как угодно. Никто не оставит повелителя бездны за этот поступок в долгу. Пришло время заключать союзы.

— Итак, тост! — приподнял стакан юноша.

«За Люцифера? За Яхве? За Ветхий завет?»

— За тех, кто хочет нас убить. Им определенно понадобится удача в этом деле. — в очередной раз усмехнулся демон и осушил стакан залпом, неприятно поморщившись.

Он головой кивнул в сторону стула напротив него, дабы Элиот присаживался.

— Голодный? — поинтересовался парень.

Что-что, а еда у него была нормальная. Не особо дорогая, но и не дешевая. В избытке. Часто даже бывало, портилась, ибо худощавый мальчишка не обременял себя такой глупостью, как правильное питание. Сбагрить палку колбасы, например, Оливер явно не прочь.

— Если же ты голодный только до информации, то на тебе — задачку для школьников: Жил-был демон. Жил в достатке и роскоши, не желал, однако, примыкать к какой-то касте или прочим сомнительным компаниям. Бывало, вылазил из преисподней, да чужие артефакты искал. — отчего-то Белиал сделал здесь короткую паузу, пока наливал в свой бокал новую порцию алкоголя, — А потом… Хлоп! И трон захватить захотел, а какой мирный и забавный был, ай-яй-яй…

Белиал внезапно поставил стакан и наклонился вперед, нависая над столом.

— Трон, который принадлежал не ему, — голос был более чем серьезный и грубый.

От бывшей беззаботности, да улыбки не осталось и следа. Впрочем, тот быстро вернул прежнее притворное выражение лица и дружелюбно откинулся назад, расхохотавшись.

— Вопрос! — поднял один палец вверх он, акцентируя внимание, и, делая театральную паузу, — Предаст ли второй раз демон своего короля, если предал один раз? Вопрос номер два: Под звездочкой! — поднял другой палец, ведя счет, — Насколько жадным нужно быть, чтобы стать от жадности дураком?

Отредактировано Oliver J. Underwood (2018-11-16 17:02:42)

Сегодня Маммона представлял собой просто образец для подражания. Идеальный вариант того, как понравится современному Белиалу и в процессе не вылететь из окна. Хоть инструкцию пиши: сначала вискарь, потом лесть, затем уважение, а в перерывах убеждай лорда лжи в том, что мотивы твои чисты и вообще «это все демоны, заразы, виноваты».

Хранитель зла не считал Люцифера наивным дураком или просто невероятным добряком. Для него архидемон был и оставался тем, кто являлся сильнейшим источником тьмы в этом мире. Поэтому тот и любил светоносного собрата безумной, всепоглощающей любовью. Возможно, это и походило на помешательство, рождало миллион «смешных» шуток за спиной лорда, но тому было плевать.

Покуда главным антагонистом библейской истории оставался Сатана. Покуда его тень — Белиал, мог наслаждаться этим и пожинать плоды хаоса.

...

Впрочем, тот не простак. Манипулятор и лжец на службе своего господина: он. никогда. ни кому. не верит.
Особенно, если дело касается трона. И дело было даже не в стуле, сколько в статусе, который этот стул рождал. Шавки преисподней, что глупы, словно мухи, привыкли раболепствовать перед тем, кто занимает вакантное место.
Одно дело — официальный заместитель, другое — наглец, который влез без спросу.

Первый эстет ада стал его первым затворником: редко посещал семейные ужины, а если и посещал, то сидел в стороне, окруженный коконом собственных подхалимов. Всегда оторванный от мира и местной политики — Белиал создавал впечатление персоны крайне мутной (в прямом смысле этого слова: ох уже эти иллюзии), опасной и интригующей. Поэтому он привлекал внимание, несмотря на свою немногословность, тех, кому было выгодно покровительство ангела начала: сплетников; развратников; псевдоинтеллектуалов; а так же острых на язык «самоубийц», у которых шило было всажено в одно место.

Эта свита пользовалась отсутствием интереса лорда к общественным проблемам ада в своих целях, лишь козыряя весомым именем. Поддерживала ложный восторг вокруг его иллюзорного, придуманного мира на личном кругу преисподней.

Кругу, в котором вечно царило марево; переплетались причудливо тела множества убитых во время экстаза людишек, словно воплощенное произведение искусства.
Во дворце, в котором постороннего ожидали тысячи исковерканных лестниц: перевернутых, ведущих в никуда.
В царстве, в котором властвовал сумасшедший эстет и безумный ученый: здесь вялый падший хранитель преображался, носился в радости от очередного открытия, наслаждался вкусом крови и видом пламени.
А его подхалимы еле-еле поспевали следом и бросались восторженными отзывами касательно новой партийной работы «по ухудшению жизни местного населения»: поле распятых на кресте людей, которым демон подарил бессмертное лишь в аду тело, вынуждая их бесконечно висеть и мучиться от ужасающих болей.

«Невероятно! Потрясающе! Гениально!»

Но эта сказка закончилась, когда властелин соблазна обратил внимание на Землю: не обратил бы, если бы Люцифер не улетел туда. Он сошел следом, надеясь сеять еще большее зло во имя короля, оставил на пороге личных владений ответственных слуг.

Ну… Первое время эта система действительно работала. Во многом, благодаря Филотанусу — правой руке, что отличался не дюжинным умом и хитростью, достойной помощника лорда лжи. Однако стоило лишь попасть в передрягу, а затем в другую, как сеть развалилась. А там и врата в ад закрылись.

Белиал пал жертвой собственных иллюзий. Позволял себя использовать, принимая в своем окружении самых мерзких представителей «высшего сословия». Слушал лесть невероятной наглости, понимал неискренность, но все равно принимал ее ради того, чтобы хоть кто-то восторгался его работой!
Отец наказал за гордость, лишив имени, но сын урок не усвоил.

Теперь усвоит.

«Никому не доверяй и не подпускай к себе», — настойчиво убеждал Белиал.
«Почему?» — продолжала не понимать человеческая половина и позволяла себя обманывать и дальше.

...

Оливер медленно потягивал новую порцию виски, в свободное время же, вращая жидкость по кругу в стакане. Он смотрел на плавные движения напитка, не обращал никакого внимания на действия собрата, продолжая наигранно-добродушно улыбаться.
Не нужно даже говорить: «не двигайся» — тот и не собирался.

С чего бы отстраняться и нарушать задумку жадности? Наблюдать за демонами, которые пытаются втереться к нему в доверие всегда было весело! Другое дело, позволит ли на этот раз Белиал себе тешить собственное эго и закрывать глаза на саму абсурдность присутствия в одном контексте слов: «демон», «жадность» и «искренность»?

«В этой жизни я более не обладаю никакими детекторами, кроме интуиции… Но тебе это знать, пожалуй, не стоит.»

Парень сменил улыбку на задумчивое выражение, решив, что заранее проявлять свое отношение к предстоящему рассказу будет не слишком вежливо. А ведь мамочка учила Андервуда быть вежливым со всеми.

«Да, говори. Я внимательно слушаю.»

Далее последовал душещипательный рассказ об одном веселом рабочем сезоне в адском гадючнике. Белиал слышал его в иной версии, но и эта хороша: Маммона сдобрил архаичную историю забавными сравнениями и тонной слэнга. Как там было? Хочешь грамотно соврать, просто перескажи правдивую историю от своего лица — так никто не усомнится в ней, потому как личные переживания невозможно ничем подтвердить. Действительно, никто же не знает, что там творилось у попутавшего берега завхоза в голове?

Только вот… Все эти формы и способы лжи придумал тот, кто по праву считается ее отцом. Он-то разбирается в вопросе получше.

История могла являться правдивой, но лорд не поверит ни единому слову по одной простой причине: «очнись, — это не мальчик, стыдливо упирающийся тебе в плечо, а демон жадности». Падший ангел, который оправдывался перед верным псом короля за свои поступки.

Так почему же Оливер до сих пор не выкинул мальчишку в окно или попросту не отвесил подзатыльника для начала? Потому что один аргумент таки железно стоял на стороне Маммоны: Люцифер наверняка знал о ситуации и не уничтожил своего соратника. Значит, демон жадности был необходим. Значит, ситуация та и впрямь была глупой. Может, не такой, какой хотел ее представить Элиот, но похожей.

Когда тот закончил свой монолог, Олли тяжело выдохнул и закрыл глаза.

«Да… Значит… Ах, ну я так и думал… Что ж, мне все равно нужно было это услышать.»

Даже после всей истории он не изменил того, что собрался ответить с самого начала:

— А ты неплохо завелся. Больная тема? — перевел взгляд на ребенка, — То была всего лишь гипотетическая задачка про одного «демона», расслабься. Думал, я о тебе говорю? — вернул добродушную улыбку юноша и вскочил из-за стола, вновь потрепав чужие волосы на макушке.

Он уходил от дальнейшего обсуждения вопроса. Ему стало все ясно.

— В меню у нас все, до чего дотянется рука в холодильнике! — усмехнулся уже искренне Оливер и, подойдя, распахнул ее дверцу, — Хочешь чего-нибудь особенного? Я купил вчера вишневый пирог: можем разогреть. — покопался в холодильнике, но внезапно осекся, — Хотя пирог не особо подходит к виски… — пробурчал себе под нос и продолжил копаться, — Копченая семга! Как тебе?

Отредактировано Oliver J. Underwood (2018-11-16 21:24:19)

Белиал был не из тех, кто карают мгновенно, подобно молнии. Лорд лжи всегда предпочитал иные методы: медленные и неожиданные, когда потенциальная жертва не догадывается до самого конца, что в ловушке. А потом «бац!» и мышеловка захлопывается.

Потому что сыр, который тебе не принадлежит — таскать нельзя. Потому что излишняя жадность всегда губит.

«Выкидывать в окно» он бы стал только тех, кто ведет себя слишком нагло: то есть, в крайнем случае. Но с самого начала гость вел себя достаточно хорошо и уважительно.
Уже в такой степени обелил себя в чужих глазах, что Оливер не хотел его убить. Хотя, если бы и не обелился, то все равно не узнал бы об этом: никаких туч не было, лишь обычное поведение весьма нестабильного демона.

Просто Элиот никогда не общался с ним близко. Он не знает, каким разным в одно и то же мгновение может быть юноша. Не понимает степень безумия Отца лжи. Впрочем, найдите хоть одного не безумного падшего среди всей верхушки демонической иерархии: кроме Люцифера (да и тот, по меркам многих, безумен), никого и нет.

— Не печалься, — весело пропел Олли, — Если тебе и положено наказание, то явно не от меня.

Главное запомнить эту реакцию.
Эта реакция заставляет все естество Белиала трепетать от удовольствия. Кто бы мог подумать, что собрат так болезненно воспринимает эту ситуацию?

«Не расслаблялся? Не забывался?» — он бы расхохотался, но образ попортить не хотел.

Да ему плевать, что чувствует Жадность. Хранитель тьмы всегда заботился лишь о двух существах и маленький демон в это число явно не входил. Парень только нащупал «золотую жилу» и веселился, как мог.
Да уж, если бы Маммона знал его лично…
… То понимал, что падший воспитательных бесед никогда не проводил.

Правда в том, что «задачка» стала способом развлечься на ближайшие минут пять. Вот и все.
Но как же его забавляло, что собеседник ищет и ищет этот глубинный смысл!
А может он и был… Кто знает. Обманщик являлся существом весьма древним, а потому за тысячелетия умудрялся, порой, путать даже сам себя, двигаясь вперед на одном лишь условном рефлексе "постоянно вводить в заблуждение и интриговать". Иногда, с радостью обнаруживая, что его, казалось бы, бессмысленные действия со временем обретают смысл.

Игрок, который делает ходы с завязанными глазами, но практикующий это настолько часто, что развязывая их обнаруживает: играл, на удивление, вроде бы даже правильно. Чисто интуитивно.
Наверное, в этом и было главное отличие того, кого нарекли Отцом лжи от прочих «любителей».

— Вообще, моя фамилия — Андервуд, но я удивлен, что ты этого до сих пор не выяснил самостоятельно. — не то чтобы тот был настолько высокомерным, рассчитывая, будто бы Бойл побежит узнавать все-все про него, завидев на горизонте имя Белиал, но…

Это банальная мера предосторожности: узнать все про своего потенциального врага или союзника. Неужто мальчишка расслабился под теплым крылом Шеола столь сильно? Да уж, до чего доводит излишняя забота…

— Со мной сложно? — не сдержал таки смех Олли, с силой закрывая холодильник, — С кем действительно сложно, так это с Абаддоном. Ты вот знаешь, что творится у него в голове? Или там просто ветер гуляет? Я вот не знаю. Он взял и свел нас вместе, не спрашивая ни у кого мнения на этот счет.

Парень взял холодный пирог и небрежно засунул тот в микроволновку, поставив на три минуты. Он не знал кулинарных навыков братца, но понимал, что и сам явно не приблизился к категории «заботливая домохозяйка» за время прибывания среди смертных.
Впившись глазами в попытки Маммоны найти напитки или перевернуть все вверх дном, он долго наблюдал и терпел, однако, когда терпение лопнуло, тяжело вздохнул. Подошел вплотную, протянул руку из-за чужой спины к содержимому шкафа, мягко убрал маленькие ладошки и быстро отодвинул один контейнер, за которым и стояли все необходимые вещи: сахар, нетронутый индийский чай и пол банки быстрорастворимого кофе.

— Если хочешь чай, то придется заваривать в чайнике, — предупредил Андервуд, — Я, пожалуй, изменять виски не стану.

И он быстро вернулся за стол, подхватывая свой недопитый напиток в цепкие пальцы.

— Раз уж мы все выяснили и никто никого убивать не хочет, то вот тебе новые вопросы к очередной сложной задачке: Люцифер ведь в Дублине, да? Под каким именем он скрывается? — последняя часть фразы неосознанно произнесена чуть тише и более серьезно.

Белиал никогда не умел контролировать свои эмоции, когда речь заходила о возлюбленном брате… О его светоносном короле.
Как бы сильно не было его желание поскорее увидеть сияние величия архидемона, парень понимал, что видеть оное являлось нежелательным мероприятием. В грязь лицом не хотелось пока падать.