Капли воды омывают белую кожу. Он протягивает руки к душу, смывает пену со своих волос. Глаза горят золотом. Ему нравится выкрутить воду почти до кипятка и стоять под тугими струями. Кернс прижался плечом к стене, отключил воду и съехал на дно душа, прижимая колени к груди.
- Надоело… Как бы я не желал, человечество от этого не убавиться, а я словно волк вычищаю гнилую часть, не стоящую ничего для общества. Бродяги, одинокие люди, кто о них вспомнит… - он выдохнул и прикрыл глаза, возвращая им нормальный цвет. Почему-то ему было особенно сегодня тоскливо. Ах, да… сегодня же он увидел на обложке вместо себя какую-то дуру и это неимоверно задело гордость мага.
Фыркнув, он встал и вышел из душа, накидывая на плечи полотенце. С волос капало и за ним тянулась дорожка из влажных следов. Как бы… ему хотелось вернуться в прошлое, в свой мир. Снова видеть брата рядом, помогать отцу.
Регин включил телевизор, там шла какая-то передача про змей. Пресмыкающиеся. Нелюбимые твари виверна, все потому, что его с ними путали! Грр! Бесит!
Регин переоделся в домашнее, задержался, что бы переключить канал.
- Многих змей можно загипнотизировать флейтой. – монотонно бормотал диктор и показали змеиного укротителя. Комнату наполнил звук флейты.
- Пф… я же говорил – существа глупые. – Кернс сует в рот алый кусочек мяса и выключает телевизор. Он подходит к столу, расстилает клеёнку и бросает на нее пару внушительный шматков мяса. Включает пилу. Если присмотреться, то это вовсе не безымянные куски мяса, а тело. Без головы и конечностей, с содранной кожей.
Звук флейты повторяется. Виверн отрубает пилу, оборачивается. Никого. Телевизор молчит. Он пожимает плечами, думая, что показалось. Прижимает пилу к самой жесткой части между ребер. Звук повторяется, становится настойчивым. И вот Регин заваливается вперед и бухается в… песок? Он непонимающе водит руками по песку странного цвета. Его ноги частично тоже проваливаются в зыбучее месиво.
«Что за нахер?!» - он вскидывает голову, и глаза его расширяются, становясь золотыми. Регин впервые ощутил себя песчинкой в безумном мире. Повсюду была бескрайняя пустыня. Песок переливался разными цветами, а ветер закручивал его в вихри. Небо было покрыто серыми тучами… Нет, это были не тучи, щупальца, что вырывались из песка и закрывали небо. Сущности гигантский размеров с такими же щупальцами передвигались где-то поодаль. И этот мерзкий звук флейты.
Регин зашипел, схватился за голову, стал мотать ей из стороны в сторону. Его лицо вытянулось, изменяясь, его самого трясло, будто в лихорадке. Он рыкнул и встал, но ноги все равно увязали в песке.
- Какого хера… Это твоих рук дела, художник? – прошипел он, думая, что «Бог» решил позабавиться над ним в этот раз. Кернс был не особо-то и против, но… о таком предупреждать надо!
- Чертов ублюдок, давно надо было оторвать тебе голову! Порвать. Рвать. Рвать. Пока ты не захлебнешься собственной кровью. Обломал…. Меня… Поддался влиянию ползучего гада. Я твой главный жрец, а ты слюни развозишь по какому-то дохляку! О… и ты тут гадюка? Знал бы ты, что я с тобой желал сделать, дитя ненавистного мной ася.
Кернс засмеялся и прыгнул вперед, стал избивать песок, проводить в нем борозды когтями.
- Потрошил бы… потрошил, пока ты не сдохнешь! Поддаетесь эмоциям, любите, убиваете, забираете… Гррр, вы омерзительны так же как и люди, дети Обманщика! Убить-убить-убить-убить. Мой бог только мой. Для кого я столько делал последователей, что бы этот бесхребетная гидра тянула свои щупальца к змеям?!
Он закричал, хватаясь за голову, обернулся виверном и раскрыл пасть, кусая песок. Метил в то место, где должна была быть голова гада, которого он видел. Песок забил всю пасть, забил нос, мерзко хрустел на клыках. Регин стал отплевываться, вздыбив гребень.
- «Убью… куда ты делся? Испугался? Я выпотрошу вас всех и сожру. Вы лишь мусорные существа. Вы подчинитесь нам!»
Он раздул горло. Из пасти на песок капал яд, быстро впитываясь и оставляя только кропления влаги на песке. Регин снова напрыгнул на какую-то сущность, но в пасти оказался только песок. Песок повсюду один песок. 
- «Где вы?! Вы прячетесь!» - он стал копаться под собой, быстро разрывая рассыпчатую субстанцию когтями. Но яма не выходила глубокой, песок ссыпался обратно в нее.