Every drop of flame
Lights a candle in
Memory, of the one
Who lives inside my skin.

Что ни говори, но погода в Дублине всегда была относительно стабильна. Без резких перепадов, с мягкими зимами и прохладными летами — она располагала вечно носить легкие пальто и куртки, лишь иногда выбирая верхнюю одежду потеплее или позволяя снять ту вовсе. Некоторым не нравились местные дожди и небольшие различия между сезонами, но Рарог всегда относился к любому типу климата безразлично: тундра в России или же экваториальная Океания — это не могло волновать того, кто везде и всюду чувствует себя замерзающим. Огненная сущность, запертая в человеческом теле — тот не мог нигде, кроме как в пламени очага, ощущать себя достаточно комфортно. Лишь только различать температуру в шкале: прохладно, холодно, очень холодно; однако, при этом сам всегда оставаясь в пределах нормы человеческого тела: примерно на отметке 36,6. В связи с этой особенностью и иммунитетом к высоким температурам, у сокола нередко возникали забавные казусы. Например, мог схватиться за горячую сковороду и не заметить, не получая никаких ожогов. Слава богам, Алекс не совсем дурак и научился имитировать обычный человеческий страх огня и горячих предметов... И все же дурная привычка одеваться, подобно капусте, в «сто одежек» осталась. Прямо сейчас он демонстрировал ее на себе: футболка, рубашка, свитер, пальто и черные кожаные перчатки. Хорошо, что шапку не надел, аки шут гороховый с красными сапожками. Но ведь холодно же, черт возьми!

Реймонд подошел к двери лавки и сперва не обратил внимание на записку, по привычке, дернув ручку, но когда та не поддалась, таки прочел послание владелицы. Столь неприятный поворот не слишком радовал мужчину, вынужденного, недовольно глубоко вздохнув, плестись в Феникс-парк по следу Яги. Отогнув черный ворот, бывший коп закрыл себя от пронизывающего ветра и спрятал руки в карманы. Курить он бросил, но было бы как раз кстати, если бы сейчас в кармане нашлась сигарета. К сожалению, не судьба.
В прошлом приходилось не раз бывать в этом унылом месте, простирающимся на многие гектары во все стороны. Здесь находилась и находится штаб-квартира Гарды Шихана, в которой Реймонд имел честь работать и совершенно не хотел уходить с поста — это место наполнено скучающей ностальгией и грустными нотками, точно так же, как наполнено зеленой травой и оленятами на фоне монументального креста. Совершенно неочевидным становилось искомое местоположение ведьмы. Ищи-свищи. Проходя мимо колонны Веллингтона, заглядывайся в лица проходящих мимо людей. Поднимай голову, заметив на верхушке феникса. Странно… Почему до этого феникса он там не замечал?

— Привет, — коротко и флегматично поздоровался Алекс откуда-то из-за спины голубоглазой, когда все-таки по чистой случайности натолкнулся на ее шаль взглядом и нагнал, протиснувшись сквозь толпу туристов, — Я конечно был детективом, но это не значит, что у меня есть куча времени, чтобы искать тебя здесь, — выразил свое недовольство мужчина, поравнявшись с девушкой слева, но совершенно не глядя на нее, — В кое-то веке решила выбраться из дома? — в порядке вежливости поинтересовался сокол, прогулочным шагом двигаясь по тропинке, — Рад, что ты решила отдохнуть. В последнее время мне казалось, что цвет твоего румянца на щеках не такой яркий, как обычно, — пытался оживить светскую беседу Рарог, прежде чем перейти к делу; разглядывая детишек, что играли, бегая по невысокому лабиринту из кустарника: они выглядели счастливыми и беззаботными, украшали унылую имитацию зеленого заказника.

Огненный не просто так вырвался из плотного графика сегодня, чтобы найти одну единственную девушку во всем Дублине. Пожалуй, именно по причине, по которой он прямо сейчас шел рядом, тот появлялся в сувенирной лавке чаще, чем в собственной квартире. Этой причиной служила его раздражительность и воспламеняемость на данной почве, возникшая с момента исчезновения Богов. С момента утраты связи с Семраглом, если точнее. Просто внезапно оказалось, что Рарог никогда не был совершенным посланником. Вечно направляемый и вечно управляемый: тот, кого держали под контролем и незаметно помогали распределять силы, дабы не навредить людям. Но те времена прошли: ныне посредник предоставлен сам себе и вынужден был искать пути решения проблемы самостоятельно. И хоть полностью от этого невозможно избавиться (разве что лишить себя сил вовсе), но лекарство в природе имелось. В мыслях сокол любил шутить, что, то, чем его снабжает Яга — это пустырник для самых буйных. Если же говорить серьезно, то лекарство неплохо помогало ему не срываться и уже несколько сотен лет обходиться без особо крупных инцидентов. Он всегда чувствовал зависимость от своей подруги, что была ему, скорее, будто владелица. Как те аристократы, придумавшие некогда сделать из Феникс-парка охотничий, и, шедшие сюда с гончими псами, да ручными соколами и ястребами, только Яга была круче их всех вместе взятых и имела под рукой огненную лимитированную версию ручной птички. Не сказать, что дух был согласен являться чьей-то птичкой, но выбора у него особо не имелось: ни жизненного, ни морального — он всегда будет верен подруге за помощь, которую та ему оказывает. По крайней мере, Рарог мог изображать, будто находится с ней в равных правах, пока та ему это позволяла. А Яга была не из тех, кто стремился столь явно манипулировать кем-то или унижать.

— Прохладно. — констатировал мужчина, пройдя несколько метров с девушкой.
«Прохладнее, чем обычно», — мысленно дополнил и тут же продолжил:
— Знаю, я нарушаю график, но не могла бы ты подготовить еще лекарства в ближайшие пару дней? Меня немного заносило в последнее время и я принимал больше, чем положено.
«Да что за чертовщина?» — они свернули на безлюдную тропинку и с этих пор становилось все холоднее и холоднее, да так, что Реймонд невольно вздрогнул в телесной интерпретации «бррр».

И тут ему в лицо прилетела капля… Нет, то была снежинка, которую птица принял, при первой мысли, за каплю типичного моросящего дождя Дублина. На улице стоял конец августа, но не ноября, даже несмотря на то, что Алекс был одет в ноябрьском «стиле». Сказать, что оное выглядело подозрительным — это ничего не сказать. Снег посреди августа вызвал в наблюдательном соколе бурю эмоций и резко округлившиеся глаза. Он не знал, с чем имеет дело. Лишь мог предполагать, будто то проделки какого-то существа, но чем бы оно ни было, ясно одно: вода в любом виде — не к добру.

— Стоп, — аккуратно подхватил, идущую, за локоть и остановил, молчаливо вглядываясь в пространство, разрезаемое снежинками на части: на секунду ему показалось, что за льдинками остается какой-то след; рябь в воздухе, как на трассе в пустыне вдали, — Плевать, что это. Уходим. — попятился назад, а затем и вовсе развернулся, ведя за собой девушку.

Впрочем, поздно: позади них находился уже иной, незнакомый ландшафт, представляющий собой усыпанный снегом лес и виднеющиеся заснеженные горы за многокилометровой лесной чертой. Рарог резко взглянул за плечо, но и там был сплошной лес. Лишь они, словно Гензель и Гретель, двое в одиночестве на большом открытом пространстве, застеленным покрывалом серебра. Такая обстановка и темная хвоя немного напоминали о холодных краях родины, но больше все же походило на Норвегию. Не долго раздумывая, мужчина глубоко вздохнул и выдохнул, растягивая звучание буквы «н», и, укоризненно сверля взглядом горы. Хотелось материться благим русским матом, но недавно он принял положенную дозу успокоительного, а потому мат бы вышел не таким сочным, как того бы ему хотелось. Вместо этого, сокол поспешно снял с себя пальто и накинул на чужие плечи, а после снял еще и перчатки, буквально всучив их девушке. Ему-то ничего от здешнего холода не будет, а вот Яга, насколько тот знал, существом из чистого пламени не являлась. Да и мешать ему будут вещички эти. Предчувствие такое.

— Ну давай, отличница. Ты же у нас впитала у Богов знания, а еще жена сама знаешь кого, — в привычной манере дружески подколол ее сокол, — Где мы? И, пожалуйста, поподробнее, а то я совершенно не разбираюсь в этих ваших магических штучках. У меня самого лишь одна версия, — огляделся, шурша снегом под ногами и задирая рукава одежд по локоть, — Это… Я не знаю... Хренова Нарния? — недовольно и одновременно флегматично предположил он, вглядываясь в лес.
«Они что, металлические?» — ему было свойственно нести успокаивающую чушь вслух и в то же время серьезно анализировать ситуацию в мыслях; нельзя было поддаваться панике, вместо этого действуя максимально верно и рационально.
— Нам только льва не хватает, — нагибаясь, чтобы зачерпнуть горсть рыхлого снега, подметил Реймонд, — Колдунья уже есть, а я в некотором смысле вполне сойду за волшебный шкаф. Особенно по сравнению с твоей комплекцией. — впервые улыбнулся мужчина, чуть нагревая руки, дабы склеить плотный снежок.

I can tell you why
The end will never come.
I can tell you i'm
The shadow on the sun.

There are echoes in the garden
Is anybody listening?

Искать то искали. Помочь то помогут. Сожрать то сожрут. Все звучало так просто, но на деле же ничего и никогда не было простым. Словно разыскивать ведьмину избушку среди болот, скачками по покрытыми мхом кочками, сквозь клюкву и морошку; или в толпе, в огромных каменных джунглях, где в сердце самом зеленые просторы и лабиринты кустарников. На морозной пустоши — Ярнвиде, как то предположила Яга, было точно так же сложно: пойди пойми, что делать нужно, а что грозит смертью, когда тебе никто не объяснил этикет. Может, у местных жителей ходить на двух ногах — это дурной тон, черт возьми? И лизать стволы в дань уважения, конечно, очень заманчиво, но отчего-то не хотелось. Гораздо сильнее сокола интересовал снежный ком в руке, который подтапливался, плотно сжимался, обрастал новым слоем снега и так по кругу; приобретал верную форму, размеры и вес в соответствии с баллистикой. Мужчина слушал девушку, глядя задумчиво то на снежок, то в лес и подкидывал его в руке, что-то проверяя.

— Скандинавы, — недовольно пробурчал себе под нос Реймонд, понимая, о чем идет речь, — У них всегда все сурово.

Пытаться понять чужую логику и обычаи становилось невозможным в нынешних условиях спешки: огненный не испытывал проблем с обычным холодом, однако, здешний мороз вовсе и не являлся стандартным. Было что-то в этой стуже магическое… Стужа вечная и всепоглощающая. Как сильно бы не пылал костер, он не способен растопить многовековую мерзлоту. Рано или поздно та возьмет верх. Рарог понимал все это, а потому ни на секунду не засомневался: действовать нужно по обстоятельствам, избегая опасностей и из личных интересов. Если в этом мире сама природа — неприятель, что уж говорить об истинных обитателях Йотунхейма?
Снег бил в лицо, не давая подумать лучше. Время не позволяло двум странникам эту роскошь, лишь подгоняя. Он на секунду перевел свой взгляд на девушку, а затем на ее ноги. Взгляд его обеспокоенный, но вопросы не имели смысла, ведь все, итак, уже понятно: необходимо поторапливаться.

— Да… Россия, — после продолжительного молчания и скрупулезного выравнивания снежка пальцами, выдал сокол, словно вновь не замечая девушку, — Крещение… — перебирал ностальгически и любовно, — Ты права, — внезапно замер, прекратив отрезать лишнее у комка большим пальцем, — У нас стужа так стужа. Морозы викингов не сравняться с якутскими. — последний раз подкинул и поймал снаряд.
И вдруг резко поменял тему, повернувшись к голубоглазой, и, улыбнувшись:
— Подвинься, пожалуйста, — свободной рукой потеснил ее в сторону, касаясь плеча, — За нами шпионят какие-то гномы, — тихо добавил мужчина и стер добродушие со своего лица.

There are echoes lost in the garden
Is anybody listening?

Замахнувшись, аки питчер на подаче в бейсболе, Рарог прицелился и тут же с силой метнул куда-то снежок, что за время его работы перестал быть и снежком вовсе, а превратился в плотно утрамбованный кусок льда и снега. Такой мог и убить при должной силе броска. Правда, сокол вовсе не намеревался никого убивать.
Раздался глухой шлепок, будто снег прилетел в каменную стену. Мужчина даже подумал, что промахнулся, попав в одно из железных деревьев, но быстро осекся: в его слухе сомневаться не приходилось и звук удара снаряда о камень или металл от другого отличить бы смог.
Следующим послышался негромкий, но басистый вскрик-рык. Казалось, тот прибил зверя какого-то, а не шпиона. Впрочем, Алекс не настолько дурак, чтобы не отличить повадки животного от повадок прямоходящего, пускай даже и карлика.
В совокупности же эти звуки рождали массу вопросов и подозрений.
«Не проломил ли я ему череп, хм?» — возможно, сокол перестарался.
В любом случае, стоило сходить и проверить, как там подстреленный боец: снежок настиг затылок, когда тот убегал, поняв, что его обнаружили (до этого малыш сидел на ветке дерева).

— Упс, — так равнодушно произнес Алекс, что казалось, будто он выронил карандаш, а не подбил существо, — Пойдем посмотрим, кого мы там поймали хвостиком в проруби.

Рыбка точно не большая, но хоть что-то. Он подхватил ведьму на руки с таким видом, будто оно так и должно быть, а затем молча понес, утопая в сугробах выше щиколотки, пропуская в обувь снег, и, морщась от влаги. Летние сандали Яги не радовали глаз, а потому страдания птицы, голосом разума, были признаны ничтожными по сравнению с перспективой лишиться женских ступней. Будучи ни сколько не хилым, но пройдя в таком темпе некоторое время, он все равно начал задыхаться. Однако не подал никакого вида: что ему, жаловаться посреди железного леса?

— Если ты не против, в следующий раз я посажу тебя на спину, — улыбнулся сокол и поставил девушку на земь, когда они вышли с открытого пространства в чащу леса.

На снегу, чуть примяв его от падения, лежало странного вида существо: угольно-пепельная кожа с трещинами и редкими, но толстыми волосинками на спине, шее и голове. Карлик упал на живот, распластавшись «звездочкой», являя маленький горбик между лопаток. Рарог пригляделся: никакой крови или пролома черепа, лишь следы фирна на полулысом затылке. Сделав шаг вперед, присел на корточки и дотронулся до шеи: того места, где у человека должен прослеживаться пульс. Из этого касания тот сделал два вывода: пульс на месте, однако, медленный; кожа эта, словно панцирь или камень, защищала ее обладателя. Обычный (ну, почти) снежок бы не за что не вырубил этого паренька.
«Ах… Ясно. Ну и дурак же ты, сокол», — быстро пронеслось в голове, пока ладонь покидала шею того, кто только притворяется бессознательным.
Огненный не выдал лицом своих эмоций и мыслей, лишь тяжело вздохнул и медленно встал, а затем сделал шаг назад — пациент все еще не шевелился. Мужчина поднял руку и воспламенил кисть, не отрывая взгляда от аборигена, и, кажется, даже не моргая. Поднес конечность к основанию одной из металлических веток, до красна нагревая метал, пока тот не отделился, капая желтыми расплавленными частями и испаряя снег под ногами. Не долго думая, птица резко опустил сук в «воду» под собой, позволяя огромному количеству пара клубиться, огибая его силуэт и поднимаясь к бледному небу; охлаждая металлическую заготовку.

— Кажется, наш гном вовсе не такой беззащитный, каким хочет казаться. Будь осторожна, — произнес наконец Реймонд, вытаскивая палку и замахиваясь ею, теперь уже совсем как беттер.

They whisper:
«The ones who are only living are
the ones who are only dying»

Когда Рарог что-то задумал, его уже не остановить. Птица воплощал дух пламени и, несмотря на изрядную дозу успокоительного, сокол оставался пламенем в любой ситуации. Отправляясь с князем Святославом во множество военных походов, он хорошо усвоил урок, преподаваемый одним римским историком: «Si vis pacem, para bellum» или «Хочешь мира — готовься к войне». Поэтому все возражения попутчицы были пропущены мимо ушей. Алекс даже немного удивился, что Яга, при всем ее тяжелом прошлом, умудряется оставаться столь наивной и миролюбивой. Они находятся посреди заснеженного железного леса Йотунхейма (а это весьма негостеприимное место); за ними уже некоторое время наблюдал «гном», который и не гномом вовсе оказался, а мелким троллем. А отличница все со списком хороших манер собиралась носиться. Ей только русско-древнескандинавского словарика и шапки с рогами не хватало для пущей убедительности.

«Что-то этот карлик не торопился бежать к нам с распростертыми объятьями и приглашать согреться», — мужчина одарил подругу таким скептичным взглядом, что впору было задуматься, а не подменили ли ее.
Но металлическую палку таки опустил, тяжело выдохнув.
Малыш ведь даже убегать начал задолго до броска: как понял, что заметили. Какая нежная муха укусила ведьму?

— Не нервничай, — единственное что смог выдать из себя сокол, долго подбирая слова, — Я и не рассчитывал, что ты сможешь быть саппортом.
Вышло не слишком успокаивающе. И все же, сдавшись напору Яги, Алекс подкинул палку, перехватив посередине, дабы показать, что в ближайшие пару минут ни один местный житель-зайчонок-лапушонок не пострадает от рук ужасного и злобного не любителя шпионов, которые убегают за подмогой.

— Держи, — будто так и нужно, палка была всучена в руки попутчицы.
Женщины на корабле — к беде. Послушайся их прихотей и ты умрешь в девяноста девяти процентов случаев. Оставалось лишь уповать на то, что ныне случай перепал на тот самый счастливый один процент.

Вдвоем они походили на умилительную парочку с десятилетним стажем брака: один что-то делает, а другая его за это тихо осуждает и сомневается в благоразумии. Или по-бабски «пилит», кому как удобно. Весело и здорово конечно, только вот перед ними лежал притворяющийся тролль и было не совсем понятно, как с этой ситуацией быть.
Хотя Рарог уже все давно решил. Он не будет сюсюкаться ни с кем без должной причины. Людей птица любил нежной любовью, славяне же грели его душу ностальгией, а все остальные просто не интересовали. И сейчас дело вовсе не в том, что конкретно данный тролль бесил мужчину. Просто прямолинейный сокол не любил игры в притворство. Он был уверен, что поладил бы с древними викингами: выпил бы огромную кружку странного пойла, спел пару песен и подрался бы с одним из них, чтобы затем дружески обняться. Но это существо… Стоит ли говорить, как в прежние времена поступали со шпионами?

Реймонд подошел к телу вплотную, но вместо того, чтобы присесть, поставил ногу на каменный горб и с силой толкнул, переворачивая тяжелую для своих размеров тушу. Глаза хитреца оказались закрыты, но грудь мирно вздымалась, чего не было видно раньше. Сие обозначало, что субъект умел дышать.
Отлично, значит троллей железного леса можно задушить, если что.

— Эй ты, — громко окликнул лежащего мужчина, но уродливый карлик никак не отреагировал, — Уже утро, Фиона. Пора бы стать принцессой. — он толкнул ногой тушку, но та все равно продолжала упрямиться.
— Я попытался быть мирным. — поднял руки, капитулируя, сокол и вернулся к фигуре ведьмы, плывущей в пространстве, дабы выхватить палку и переместиться обратно к «новому другу», — Одна дама очень сильно попросила меня не бить тебя по голове, но ничего не сказала об остальных частях тела. Понимаешь, к чему я веду? — руки, крепко сжимающие холодную железяку, подняты.
Он замахнулся и изобразил резкий удар в корпус, остановившись в нескольких сантиметрах от тролля. Однако существо не пошевелилось. Реймонд даже начал сомневаться в своих собственных выводах относительно того, что маленький шпион действительно был в сознании. Уж слишком непоколебимый камень тот косплеил.

— Неплохо. — абсолютно безразлично похвалил того огненный и начал вертеть в руке палку, — Будем искать убежище? — спросил девушку он, но не дожидаясь ответа поджег руку, — Или мы можем проверить, как хорошо горят тролли.
В этот момент где-то со стороны послышался хруст снега, заставляя Рарога стремительно реагировать, разворачивая голову в сторону источника шума. Воспользовавшись ситуацией, тролль так же стремительно открыл глаза и попытался встать, однако, сокол за считанные мгновения метнулся взглядом обратно, погасил руку и ударил палкой, не особо раздумывая. Впрочем, существо оказалось, как и мужчина, не из робкого десятка, а потому еще до удара вновь прижалось к земле, вместо первоначального замысла подняться, и откатилось в сторону, дабы железяка попала в снег.
«Твою ж...» — где-то в эту секунду он понял, что ситуация вышла из-под контроля.

Горбатый поднялся и шустро побежал прочь, да так ловко, что и не скажешь, что тот вообще на это способен. Реймонд не стал тратить физические силы на тщетную попытку догнать аборигена, а просто в очередной раз тяжело выдохнул, вытащив палку из снега, и, как-то грустно взглянув вслед убегающему. Недолго простояв так, сокол развернулся к ведьме с расширенными глазами, будто бы только вспомнив, что у них вообще-то колдунья в команде имеется.

— У тебя есть какое-нибудь магическое лассо, дорогая? Я бы слетал за ним, но лассо звучит безопаснее.
А меж тем тело все удалялось и удалялось, еле видимое за деревьями.